Келлес собрал материалы и отправил в Эсквариат вместе с описанием инцидента на Исходе. Как и полагается важному правительственному ведомству, отвечать они не стали. Отписались о том, что запрос принят, и дело с концом.
На десятый день пути, почти перед самым прибытием, в Сети появилась новость о мятежниках с Михъельма, которые подняли вооруженное восстание против Монарха. Келлес не особо интересовался той частью космоса, однако смелость этих безумцев не могла не впечатлить. Значит, сейчас оттуда хлынут волны беженцев, и Эсквариату будет не до теорий заговора – нужно как можно скорее прорваться в приемную.
Вживую Кидония даже прекраснее, чем на фотографиях. Когда «Исайя» затормозил, Келлес выбежал на обзорную палубу и еле протиснулся к окнам через толпу. Зелено-синий шар с вкраплениями белых облаков, окруженный кольцами пыли и льда, которые блестели, словно черно-белая радуга. Планета сияла в ярких лучах Мираж и ослепляла своей простой, но изящной красотой.
При населении системы под двести миллиардов человек, включая другие планеты и станции, кидонианцы умудрились сохранить экологию родного мира в идеальном состоянии. Они уничтожили только отдельные виды – слишком ядовитые, чтобы их гладить. На Кидонию запрещено приземляться большинству типов кораблей, так что «Исайя» высадил пассажиров на орбите. Дальше, «вниз», Келлесу предстояло проделать путь в менее комфортных условиях.
Очередь на орбитальном вокзале растянулась на целых полчаса, плюс парню пришлось побеседовать с двумя нарядами полиции и подождать, пока оба пробьют его по международным базам. Таких же несчастных вокруг оказалось предостаточно. Видимо, из-за проблем на Земле власти стали чересчур подозрительными.
Зато лишние минуты на вокзале позволили вдоволь налюбоваться столицей. Станция расположилась так близко к кольцам планеты, что проходящий сквозь них свет в какой-то момент заиграл разноцветным покрывалом на окнах. Келлес ощутил детский восторг и не мог оторваться от созерцания, даже когда пришло время погружаться на маршрутку до планеты. Странно, но многие люди этой красоты не заметили: из тысяч пассажиров едва ли несколько десятков прилипли к окнам, причем большинство – дети.
Перед самой посадкой на транспорт его снова остановил патруль. Но эти двое были какими-то странными: доспехи не черные, как у полицейских, а бело-зеленые, военного образца. Никаких пометок с опознавательными знаками или званием разглядеть не удалось, только одно слово на левой части нагрудника: «Эсквариат».