А Русь в Москве объединили,
И при Василии, как встарь,
Не зря в народе говорили:
На небе Бог, в столице – царь.
Москва, поднявшись, воссияла,
Когда Константинополь пал,
И эстафету россиянам
Христовой веры передал.
***
Из глубины веков видней
и мудрый инок Филофей
так говорил: два Рима пали.
а третьему – в Москве стоять,
четвертому же не бывать!
С тех пор Москве молиться стали
и иго стали забывать.
….
Иван Васильевич серьезно
вошел во власть в семнадцать лет.
вначале не был он ни Грозным,
ни злым на этот белый свет.
Освоившийся юный гений,
с татар сбив их былую спесь,
два царства бросил на колени-
была ужасна его месть.
Он отомстил за поруганье
и беды прежние Руси.
Но Бог, потомкам в назиданье,
не принял зла, и не простил,
Ивана жуткие забавы.
И вот опять скатились мы -
с вершины цареградской славы
в холодное ущелье тьмы:
горячей ярости умы
залили кровью снег державы.
…….
С побед он начал, кончил жутью,
И бесов возродился сонм,
И люди, ставшие их сутью,
Всем бесам бились в унисон.
Монарх, не знающий сомнений,
Грехами был закабалён.
Бог сжалился, и в вечный сон
уплыл великий русский гений,
Стране оставив шаткий трон.
Потом еще правитель слабый –
И Рюриков прервался род.
Убийством Дмитрия неправым
Был возмущен простой народ.
Настали тяжкие минуты,
Борис не дал стране упасть,
Но власть державная – не власть,
Когда в державе зреет смута.
***
На Руси на великой печальной
самозванцев навряд ли сочтете-
испокон веков, изначально,
самозванство считалось в почете.
Вот и тут, под стены столицы,
лишь Борис последний вздох испустил,
как Лжедмитрий на царство явился-
то ли похороны творить, то ли пир…
Смута зрела поначалу в боярах,
разобиженных на русских царей-
только скоро всё кровавым кошмаром
прокатилось по империи всей.
……….
Вор убит. Царем стал Шуйский Василий,
Но и тот был вскоре смещен,
Одуревши, москвичи попросили
Владислава из Польши на трон.
К счастью на российском престоле
Королька не увидел народ,
Но встречала Москва хлебом-солью
Польских панов и грабителей сброд.
Гарнизон поляков, столицу,
На две трети выжег дотла.
В это время с бесстыжими лицами
Семь бояр вершили дела.
Не впервой в столице измена,
И врагов бесчисленных рать.
Из престольной патриарх, как из плена,
Города стал на бой подымать.
Вот и в Нижнем, священным набатом,
Прозвучали слова наконец:
«Подлых ворогов – гнать из палаты»!
И слова эти в сотнях сердец