Это была долгая, холодная и снежная зима. Мама медведица грела своих медвежат. Давно уже в берлоге закончился накопленный за прошлое лето корм, а весна никак не наступала, становилось тяжелее и тяжелее кормить этих взбалмошных малюток, как вдруг в берлогу залез маленький волчонок, он был так истощен, шерсть была грязная, торчала клочьями и кое-где испачкана кровью. Волчонок оглядел всех и упал без сил. Мама медведица обрадовалась – вот, еда сама пришла, но маленькие медвежата попросили сохранить жизнь волчонку и помочь ему. Со вздохом мама медведица уступила перед напором своих малюток.
Вскоре волчонок пришел в себя, ему было страшно и одиноко, он рассказал, что остался совсем один. Несколько недель назад на их стаю сошла лавина, он выкопался из снега, долго звал маму и папу, но никто не ответил. Тогда он решил копать, так он копал несколько дней, но не смог никого найти и пока не закончатся силы, решил идти искать убежище. В этот миг он посмотрел на медведицу и с надеждой в голосе спросил: «Они ведь живы и ищут меня? Да?». Медведица, отвела взгляд, понимая, что ей придется сейчас сказать неправду, но постаралась утешить малыша. Тихо обняла и сказала: «Конечно, они тебя ищут, вот придет весна, снег растает, будет светить солнышко, и они тебя найдут, а ты пока набирайся сил».
Теперь ей приходилось делить ягоды, мед и корешки на четверых детенышей, да и молока уже на всех не хватало, но медвежата упорно повторяли – «нам его жалко, давай поможем, мы поделимся». От ягод у волчонка почернела пасть и язык стал иссиня-черным, как и у медвежат.
Через два месяца наконец вышло солнце и стало прогревать землю, весело зажурчали ручейки, появились первые побеги, весело стали летать пчелы. Мама медведица вывела своих детей из берлоги, теперь у нее было четверо сорванцов, которые играли и веселились под солнцем, волчонок был уже родным, он так же, как и медвежата кувыркался на траве, вытаскивал из земли корешки, смешно рычал. За эти два месяца он совсем изменился, стал почти схож с ее медвежатами, он копировал все их повадки, старался так же держать хвост (так смешно, завивая его крючком), так смешно пытался залезть на дерево, но никак не получалось, поэтому он просто ходил вокруг дерева и крехтел, он совсем перестал выть и лаять, только угрюмый рык выдавал его принадлежность к волкам.