Но попросить об этом похитителя не решаюсь.
Я беру протянутый пакет и не двигаюсь. Он тоже сидит. Ждет.
Чего?
– Он снимет тебе ошейник и проверит шею.
– Хорошо, – шепчу я.
Тень подается вперед, и теперь я вижу, что он в маске. Зря старается. Я узнаю его по глазам. Из тысячи человек – его глаза я узнаю сразу!
– Теперь переодевайся, Карина.
И только тут я понимаю, что он останется смотреть. Я беспомощно оглядываюсь. Что если потушить свет? Пусть он тусклый, но даже его слишком много, когда за мной собирается подглядывать чужой и неприятный мне тип.
– Я могу потом?.. – шепчу, прижимая пакет к груди.
– Нет, – ожидаемо хрипит он в ответ.
– Тогда я останусь в своем, – отшвыриваю принесенную им одежду.
– Нет.
– Я не могу раздеваться при тебе, – в последней попытке отговориться объясняю ему.
– Я твой муж, – насмешливо отвечает он, – хочу видеть.
– Ненадолго, – вспыхиваю я, хотя обещала сама себе не вступать с ним в разговоры.
– Разве? Я буду связан с тобой на веки вечные, дорогуша, как в сказке про принцесс. Папа читал тебе на ночь такие?
– Папа найдет меня и расторгнет брак, – плюю я ему в скрываемое лицо.
А в следующую секунду он рывком поднимает меня с матраса и придавливает к холодной бетонной стене. Не глядя разбивает единственную лампу, и мы тонем в кромешной темноте.
Вот тогда я чувствую его злое дыхание. Тень снял маску, но я все равно не вижу его лица, зато слышу злорадный шепот.
– Расторгнет? На каком же основании, если ты сама дала согласие выйти за меня?
Я молчу. Знаю, что своими словами сделаю только хуже.
– Я тут подумал, – продолжает Тень, – что и с медовым месяцем откладывать не стоит.
До меня доходит, что он собирается сделать. Я упираюсь ему ладонями в грудь и кричу:
– Не-е-ет…
Голос тут же срывается, а сопротивление мерзавец даже не замечает.
Он срывает с меня корсет и подкидывает за бедра выше. Я захлебываюсь в беззвучных рыданиях, шепча одними губами «нет-нет-нет».
Он не целует, не пытается как-то смягчить насилие. А я и не жду. Он с самой первой минуты приговорил меня к этой участи. Или с ним, или со всеми его наемниками.
Только я надеялась, что папа успеет… Что заберет меня раньше, чем…
Тень резко опускает меня, и я реву, бьюсь в его руках, раздираю сломанными ногтями плечи, впиваюсь в лицо.
Это больно, это неприятно.
Тень перехватывает мои руки и поднимает над головой, удерживая их свой ручищей. Он рычит и ругается. Но мне плевать. Я чувствую себя беспомощной, распятой, поруганной. Теперь на мне грязь, которую не смыть.