– Отец Микаэль! У меня к вам просьба, – торопливо стала говорить она. – Можно ли во время сегодняшней совместной молитвы попросить вас замолвить перед Господом словечко за моего сына?
– Сестра наша Рут, – священник развёл руками, показывая на дверь своей кельи, – я и сам жду тебя, чтобы поговорить о Дэне.
Рут с надеждой улыбнулась и ринулась за ним в душную ризницу.
Там пастор Микаэль сел за стол, предварительно перекрестившись перед иконой, и, повернувшись к женщине, начал медленно говорить:
– Слышал я богохульную вещь. Будто сын твой собирается заниматься делом богомерзким.
Щёки Рут заполыхали, и теперь она не смела поднять глаз.
– И это ты вырастила такого человека. Тебе, Рут, должно быть стыдно. Ибо ты, как мать, отвечаешь перед Богом за воспитание сына. А ты выкормила прихвостня сатаны.
– Но… – робко начала она, – мой сын не вор и не убийца.
– Конечно. Он гораздо хуже! – повысил голос пастор. – Он отродие самых тёмных сил. Позор нашего прихода, такой же, как сын Иветты, что избил и изнасиловал женщину, и такой же, как грешная дочь Анны, которая, прости Господи, танцует в городе непотребные танцы. Сейчас в святой церкви на многое стали закрывать глаза. Лояльность пришла на место правды. Церковь перестаёт быть местом святым и чистым, собирая под своими сводами отребье и человеческие нечистоты. Но только не в моём приходе!
Мужчина умолк, тяжело дыша от исступления, до которого сам себя довёл речью, в коей не сделал до того ни одной остановки для глотка воздуха.
Восстановив дыхание, пастор продолжил:
– Я не позволю грязи быть в наших белых стенах. А твой сын, да и ты, пока поддерживаешь его, – самая что ни на есть грязь! И спасти ситуацию может только твоё осуждение Дэна. Сегодня, когда закончится проповедь, а я всю посвящу её сатанинским богохульным занятиям, ты встанешь и отречёшься от него.
Рут застыла на месте, боясь шелохнуться.
– Иди, – уже смягчившись, сказал пастор, и женщина послушно двинулась в храм.
На одеревеневших ногах Рут прошла в зал, машинально перекрестилась, едва коснувшись святой воды в чаше, и отрешённо села на своё привычное место. Не отвечала она на приветствия знакомых, чувствовала только, как горит под ногами пол. Хотела встать, но не могла. Её словно пригвоздили. Она подняла глаза на крест с Иисусом и увидела, что он с состраданием и упрёком смотрит прямо на неё. Рут и саму словно привязали к скамье и распяли. Она услышала улюлюканье и осуждение, на её лицо полетели плевки. И пусть этого ещё не случилось, но скоро, очень скоро Рут ощутит это на себе воочию.