– Джанет.
– А фамилия?
– Патциг.
– Приятно познакомиться, – сказал Фрелейн совершенно естественным тоном. – Джанет, какие у вас планы на вечер?
– Сегодня вечером меня, наверное, убьют, – тихо сказала она.
Фрелейн внимательно смотрел на нее. Неужели она его раскусила? Может, у нее под столом пистолет, нацеленный ему в живот?
Он положил палец на вшитую в пиджак потайную кнопку и спросил:
– Вы Жертва?
– Угадали, – язвительно ответила Джанет. – На вашем месте я бы уносила отсюда ноги. Не стоит нарываться на шальную пулю.
Но чем объясняется это спокойствие? Неужели она выбрала такой способ самоубийства?
Может, ей и правда все равно? Просто хочет умереть?
– А что, у вас нет соглядатаев? – спросил он, старательно изображая удивление.
– Нет. – Она подняла голову, посмотрела Фрелейну в глаза, и он увидел то, чего не замечал раньше.
Джанет Патциг была красавица.
– Я была непослушной девочкой и плохо себя вела, – беспечно сказала она. – Решила, что мне хочется кого-нибудь убить, подала заявку в БЭК. А потом… просто не смогла, и все.
Фрелейн сочувственно покивал.
– Но я, разумеется, по-прежнему в игре. Даже если отказываешься стрелять, после охоты тебя назначают Жертвой.
– Но почему вы не наняли соглядатаев? – спросил Фрелейн.
– Я не смогу убить человека, – ответила она. – Не смогу, вот и все. У меня даже пистолета нет.
– Вы очень храбрая, – сказал Фрелейн. – Взяли и уселись на открытом месте.
На самом деле он поверить не мог, что перед ним такая круглая дура.
– Ну а что мне делать? – апатично спросила она. – От Охотника не спрячешься. Конечно, если это настоящий Охотник. А исчезнуть так, чтобы никто не нашел… Мне это не по карману.
– И тем не менее надо как-то позаботиться о своей безопасности… – начал Фрелейн, но девушка перебила его:
– Нет. Я уже приняла решение. Вся эта система попросту бесчеловечна. Когда я увидела свою Жертву, когда поняла, с какой легкостью могу… могу… – Она тут же взяла себя в руки и с улыбкой сказала: – Ладно, не будем на эту тему.
Улыбка у нее была ослепительная.
Они разговорились. Фрелейн рассказывал ей про свою работу, она ему – про Нью-Йорк. Ей было двадцать два года. Она была несостоявшейся актрисой.
Они поужинали. Фрелейн пригласил ее на гладиаторские бои, она не отказалась, и он, как ни странно, почувствовал себя совершенно счастливым.