Внизу Бран увидел сумрачный, еле заметный блеск стальных шлемов. Обложили, караулят. Прыгать всё равно, что сразу выдать себя. Не станет нормальный человек через окошко своё бренное тело швырять без причины. Он взвесил ситуацию, прикинул, оставил сумку, быстро стянул сапоги с курткой и снова завалился на кровать. Как раз вовремя, потому что в следующий момент дверь комнатки распахнулась, и та заполнилась светом сразу нескольких ламп.
Громыхали они так, что притворяться спящим и дальше не требовалось. Бран сел на постели, щурясь от света. Их было трое. Резонно, больше сюда и не поместилось бы. Кроме того наверняка ещё несколько человек ждали внизу. Он не видел их раньше никогда, но сразу догадался, что это именно те самые. Лица серые, вытянутые, глаза пустые и холодные. Выгоревшие от солнца и пыли сюрко скрывают под собой помятые, скверно начищенные доспехи. Тот из них, что первым вошёл в комнату, отрывисто и сухо скомандовал: “На колени”. Для Брана повторять не нужно было, требование относилось именно к нему. Он поднял руки, демонстрируя пустые ладони, и стал медленно, может быть, даже чересчур, вставать с кровати.
– Кто такой? – спросил всё тот же из вошедших.
– Я еду в Шатр, – спокойным голосом ответил Бран, уже поднявшийся с кровати. – Остановился на ночлег.
– Зачем едешь?
– Домой еду, к отцу. Он посылал меня проверить дороги. Мой отец – торговец, торгуем сукном. Говорили, дороги все разбило по весне, так отец сильно переживал, что не проедем, вот и послал меня посмотреть. Говорит, поезжай, Эрик, вперёд…
– Хватит, – оборвал его вошедший.
– Откуда едешь?
– Так, я говорю, дороги проверял, – он резко остановился. – На юг которая ведёт. Там ведь деревень столько лежит. А по весне у них сукно всегда в ходу.
– Ладно, Эрик, – презрительно произнёс человек в латах. – Допустим, про дороги хорошо вышло, а вот с рожей твоей гораздо хуже. Не подходит она для дурака-сына, которому поручили это глупое дело. Плохо ты придумал, странник. На колени, я сказал! – вдруг резко рявкнул он.
– Да что же это вы творите, люди добрые! – завопил Эрик-Бран, когда ему начали верёвкой вязать руки. – Кто вы хоть такие, скажите на милость? Чем я перед вами повинен. Объясните мне мою вину, может, я хоть пойму её, раскаюсь. Нельзя же так вот человеку и шанса на прощение не дать.