Двери закрылись. В безотчётном ужасе Мэгг вжалась спиной в ледяной камень. Она не знала, почему, но её напугал этот монах. Словно она видела когда-то во сне эту фигуру, этого жуткого предвестника бед.
А потом монах опустил капюшон, и Мэгг увидела его лицо. Всевышний, что это было за лицо!
В нём не было ничего уродливого, но каждая черта только усиливала животный ужас. У монаха были очень высокие скулы, узкие, западающие щёки и глубоко посаженные глаза, в глубине которых горел какой-то жуткий огонь. Чёрные волосы были, наверное, острижены уже очень давно, и теперь отросли и опускались почти до плеч. Губы были настолько бледными, что едва выделялись.
Он посмотрел Мэгг в глаза так, словно хотел изучить её душу.
– Девица Магарет, – произнёс он тихо, голосом, который напомнил о шорохе крыс где-то в углах камеры, – это ваше настоящее имя?
– Да, ваше святейшество, – пролепетала Мэгг.
– Кто ваши родители?
– Я их не знаю. Я… – она поняла, что нельзя называть имени Рея.
Проговорится – и его будут искать как преступника.
Монах молчал. Мэгг ждала допроса, но вместо него прозвучало:
– Уважаемый лорд Кэнт скончался от сердечного удара. Обман или его раскрытие надорвало и без того утомлённое сердце. Да примет Всевышний его душу в Саду своём.
Мэгг не сумела даже шелохнуться, но в носу захлюпало, а глаза заволокло пеленой слёз.
– Может, – после паузы произнёс монах, – это и настоящие слёзы. Было признано, что он ничего не ведал и был обманут. Тебе также следует знать, что милорд Эскот покинул город. У тебя нет в столице больше ни друзей, ни покровителей.
Слёзы всё же хлынули, как ни пыталась Мэгг удержать их. Монах не рассердился. Он просто ждал, глядя на неё, такую жалкую.
– Не знаю, знакома ли ты со стенийскими законами, но то, что ты совершила, называется мошенничеством. Подлог документов, ложь знатным лордам и, главное, его величеству. Вскройся твой обман после свадьбы, тебя ждала бы смертная казнь, но, к твоему счастью, ты не успела завладеть состоянием Кэнтов и Эскотов, поэтому закон велит просто выпороть тебя на площади, заклеймить как преступницу и выкинуть из города.
Мэгг видела их. Этих бедных изувеченных женщин, спины которых превращались в сплошное месиво. Как они брели за городские стены, и никто не отваживался подать им воды. Рей однажды сказал: «Боятся. Поможешь – кто-то решит, что ты тоже преступник». Если им некуда было идти, они не доживали до утра. С ней будет так же? Её магия слишком слаба, чтобы помочь. И у неё совершенно никого нет.