– Сегодня?
Она кивнула.
– Но зато если не поддаться ему, оно уйдет искать новое место. И с завтрашнего дня все будет хорошо. Люди в деревне смогут жить нормально. И я тоже.
В этом вся тетя Лида – вечно о других думает.
– Что за обряд?
Она светло улыбнулась.
– Долго объяснять, да и какая разница? Главное – дома сегодня оставаться. Мы же справимся? Вдвоем не так страшно. Ты, наверное, злишься, что я тебя втянула? Я бы на твоем месте тоже злилась. Но если все закончится, Наташа сможет приезжать.
Я понял, что она скучает по сестре, и рассердился на мать. Сбежала, общаться перестала – а разве тетя Лида виновата в том, что тут тварь какая-то завелась?
Мы занавесили окна, заперли двери. Я сидел и смотрел, как тетя Лида, обходя дом, рисует мелом странные фигуры над дверными косяками и окошками, как расставляет по углам странные предметы вроде чаши с медом и молоком, свечей на плоских блюдцах, развешивает пучки сухой травы.
– Оно будет нас пугать, но мы не испугаемся, верно?
Хотел бы и я быть в этом столь же искренне убежденным.
Тетя Лида склонилась над столом, на котором стоял большой хрустальный бокал на тонкой ножке. Внутри переливалась в свете лампы жидкость золотистого цвета. Тетя Лида взяла нож и, чуть помедлив, сделала надрез на пальце.
Я охнул, она улыбнулась.
– Ничего, не больно. – Пара капель упала в жидкость, которая мгновенно стала алой. – Мне и твоя кровь нужна, – смущенно проговорила тетя Лида.
Криво улыбнувшись, я протянул руку, стараясь сохранить невозмутимый вид. Боль была острой, но тут же прошла. Я думал, тетя Лида и моей крови накапает в бокал, но она вместо этого принялась водить моим окровавленным пальцем по стенкам чаши, бормоча при этом что-то себе под нос. Закончив, возвестила:
– Защита готова. – Она поставила бокал на середину стола. – Нам теперь только от полуночи до рассвета пересидеть в доме – и все.
Словно подтверждая ее слова, где-то в глубине дома часы пробили двенадцать раз. Отсчет начался.
Мы сидели в гостиной возле стола, хотя могли находиться где угодно, объяснила тетя Лида. Просто на виду друг у друга было спокойнее. Поначалу все было тихо, минуты бежали, мы негромко беседовали, пока разговор не угас.
Я протянул руку к чаше, но тетя Лида воскликнула:
– Нет-нет! Ты не должен ее касаться!
Удивившись, я убрал руку, а она, видимо, устыдившись своей реакции, пояснила: