В туалете холодно: внизу плитка, на стенах плитка, только на потолке нет керамической плитки. Стены голубого цвета. Ещё тут проходит система вентиляции, кажется…
Насколько всё это достало! День за днём. Одно и то же. Утро, обед, вечер, а ночью уже надо спать. Надоела эта вечно недовольная особа. Её зовут Эллина Ленина. Как с утра придёт, так и начинает с восьми до восьми бубнить о том, как несправедлива к ней жизнь. Что другая смена должна была поставить препараты с ценниками, опять на витринах зияют дыры, а в шкафах бардак. Её любимая пластинка также – жаловаться на то, как тяжко приходится. Что в выходные она просыпается оттого, что соседи за стенкой шумят. Ненавижу таких людей! Мало того, что покоя нет, когда с ней в смене, так ещё постоянно с кислой миной стоит над душой и контролирует то, как ставишь препараты, как заполняешь журнал, приклеиваешь отчёты. Хотя сама редко разбирает товар. Сидит в телефоне и смотрит скачанные сериалы. Обедает по часу, пока другие носятся по аптеке, как электровеники. Лишнего движения не сделает, чтобы стереть пыль с витрин или вытереть пятно от пролитого кофе – его периодически оставляют либо продавец дисков, либо покупатели в торговом зале.
В туалет входит пожилая санитарка (с седыми кудрями, в синем халате) и спрашивает меня:
– Что произошло-то?
…Десятью минутами ранее…
– Ты куда приклеила отчёты, Софья?! – едва не крича на меня, спросила Эллина.
Я не могла броситься к ней сразу от своего рабочего стола, потому что отпускала посетителю препараты. И ответила:
– Не знаю.
В неё словно демон вселился в тот момент, когда я ответила. Ушла в кабинет заведующего и вернулась с тетрадкой в руках, демонстративно швырнула её к себе на кассу и, вырвав отчёт, выкинула его в корзину.
– Надо внимательнее быть! – на высоких тонах сказала Эллина.
Когда я освободилась, то пошла в кабинет заведующего, но, остановившись на пороге, спросила в её же манере:
– Так вот какое твоё настоящее лицо, да?
Заведующий Валентин Иванович сказал, прижимая рукой телефонную трубку:
– София, не могла бы ты говорить тише?
Не обращая внимания на его слова, я продолжила:
– Так ты платишь мне за всё, что я сделала?
– Софья! – повысив голос, сказал Валентин Иванович.
Эллина в этот момент торжествовала и не улыбалась. Нет, она скалилась, будто была гиеной. Да, именно в тот момент мне почудилось, что передо мной гиена, а не человек.