Поведение воров всей страны регламентировалось специальными (насколько помню) «указами». Тяжёлые их нарушения: убийство вора, предательство, тяжкая форма хулиганства, даже крайне недостойное отношение к женщине (известно, что вор не мог иметь жену и личные ценности) – выносились на воровскую сходку. Не посвящённым в воры места на сходке не было. Виновному давали возможность высказаться, и при тяжком, не имеющем веского оправдания нарушении «указа» большинством на сходке иногда выносился вердикт: «Резать!» Смерть провинившимся вором принималась достойно, убивали ножом, профессионально, человек умирал мгновенно. Мне об этом ритуале всё было рассказано досконально. Даже из того, о чём я тогда узнал, можно было представить, какой силой воли, каким фанатизмом была пропитана та воровская «каста». Кстати, когда был пацаном, мне не пришлось услышать таких выражений, как «вор в законе», «коронация». Их, этих понятий, тогда не существовало, хватало слов «вор» или просто «законник». Это сейчас «коронуют» бандитов, грабителей, которые попутно не гнушаются и убийства.
В прошлом вор, очень серьёзно нарушивший хотя бы одну из заповедей своей среды и не явившийся для объяснений на сходку, автоматически переходил в разряд «сук». Этих с годами становилось всё больше, воров – меньше. Война между ворами и суками была бескомпромиссной, при встречах кончалась смертью того или другого. При этом подлость сук проявлялась и здесь: прежде чем убить вора, своего недавнего товарища, они старались доставить ему как можно больше мучений. Чтобы не давать для этого лишнего повода, законники издали «указ»: сук убивать, не мучая; наказание за нарушение этого «указа» могло кончиться смертью, но уже от своих товарищей. И опять же, повторюсь, армия сук росла. Интересно, что в лагерях к ворам нередко с уважением относилась не только охрана, но и «хозяин» – начальник лагпункта. Уважали за строгое следование традиционным воровским установкам.
В 1950-х – 1960-х годах судьба подарила мне в собеседники к тому времени уже «завязавшего» вора – скокаря (домушника). В послевоенное время воров этой категории в основном интересовали добротные тряпки, которые потом задёшево сдавались известным тёткам-скупщицам. В чужой дом вор заходил по предварительной наводке, работяги и без того бедные люди от законников не страдали практически никогда. Воровство с верёвок вывешенного белья было делом рук мелкой шпаны или нищей голытьбы. Но обычному народу было не до каких-то там классификаций, всё списывалось на «проклятое ворьё».