– Хорошо. Данная кандидатура принимается. А вы, Константин Иванович, – обратился император к графу, – назначаетесь главой комиссии по расследованию случившегося. Завтра к вечеру жду доклад о первых результатах.
– Да, ваше императорское величество.
Потом был царский павильон на Ходынском поле. Бледный государь и осунувшаяся императрица стояли перед бушующим человеческим морем. Как только их величества вступили на крыльцо этого строения, на крыше его взвился императорский штандарт и грянули выстрелы салюта. Огромная масса народа на поле обнажила головы, и громовой рев, в котором с трудом можно было разобрать «ура», раздался над Ходынкой, заставив перепуганно взлететь в округе всех птиц.
Такого я никогда не видел в своей жизни. Огромная толпа орала так, что закладывало уши. Вверх летели шапки, картузы и даже женские шляпки. Звуки оркестра рядом с павильоном, играющего «Боже, царя храни» и «Славься», были еле слышны. Царская чета пробыла на крыльце двадцать минут, и всё это время над Ходынкой стоял несмолкающий рев. Народ Российской империи, уже разогретый спиртным, выражал свои верноподданнические чувства своему императору и императрице.
Покинув павильон, Николай и Елена направились в Петровский дворец, где принимали депутации от крестьян. Здесь государь смог довести до избранников народа сведения о случившейся трагедии. Праздничный обед для волостных старшин превратился в присутствии царской четы в поминальный. Но это продолжалось недолго, так как после первого поминального тоста император с супругой покидали шатер, где были накрыты столы. После их ухода праздник продолжился.
В Кремль вернулись рано. Николай и Елена ушли в свои покои и больше никого в этот день не принимали. Провели вечер в кругу детей. Мне же отдыхать было некогда. Я и Ширинкин вплотную занялись репортерами.
Как рассказал мне Евгений Никифорович, в Москве официальными государственными органами печати были «Московские ведомости» и «Ведомости Московской городской полиции». Бравирующая либеральная интеллигенция считала дурным тоном читать эти газеты. Для них выходили «Русские ведомости» и «Русское слово». «Московский листок», «Новости дня» считались прессой для толпы. Остальные газеты были мелочевкой с небольшими тиражами. Но на некоторые из «желтой прессы» обратить внимание стоило.