«Нужно зашить, иначе снова откроется. При малейшем повреждении эта корка не выдержит», – пришел к выводу Эйсон, выключая воду. Ранее, их всегда лечила Кайна. С самого детства, она обрабатывала им любое повреждение, будь то синяк, или прокол ржавым гвоздем. Даже когда они ввязались в уличные бои на деньги, девчонка всегда заботилась о них, хотя и жутко ворчала о безрассудстве. Последний раз, когда Эйс притащился к ней с парой ножевых порезов, она чуть было не послала его ко всем чертям: глупо было лезть к тем морякам, Эйсон и сам был не в восторге. Но даже тогда не пришлось шить. Он боялся представить, что она только скажет, увидев… это.
За тот процент, что они ей платили, парни могли бы запросто подкупить какого-то авторитетного врача, чтобы иметь право без любых вопросов обращаться к нему в любое время дня или ночи. Но ни один врач не смог бы залечить все так, как это делала она. Ничто не зажило бы так быстро. А еще в ней был один огромнейший плюс перед всеми ими – ее нельзя было перекупить, и она бы ни на что не променяла их.
Выйдя из душа, парень полез в комод, достав оттуда аптечку. Промокнул в спирте иглу и нить. Теперь оставалось самое главное – процесс. Начинали одолевать сомнения. Страх не перед болью, а перед тем, что раны откроются. Страх разрушить эту относительную устойчивость.
Первый прокол вышел кое-как; нить натянулась. Парень застонал, но мигом сцепил зубы, напрягся. Лезть иглой в «живую» рану изнутри было невыносимо. Он понимал, что только что уже проделал это с другой стороны, но этот психологический барьер не давал покоя. Превозмогая самого себя, сделал второй прокол и снова натянул нить. Сознание яро просило пощады, но нужно было продолжать. Эйс уже был не рад, что начал. После пятого прокола трясущаяся рука подвела: рана смачно брызнула кровью на два метра вперед, добавляя в интерьер немного красных тонов. Кровь ручейком потекла вниз, по туловищу. Началась паника, но выбора не было. Ощущения смешались воедино, игла уже не чувствовалось. Дыра превратилась в эпицентр одновременно однотонной ноющей и пульсирующей боли. После еще четырех стежков плоть удалось стянуть воедино и узлом поставить точку, отрезав нить. Одна кое-как есть. Но еще три на спине – потом. Слишком больно.
Парень поднялся и снова вошел в ванную, чтобы смыть следы. Потом вытер пол, удерживая тряпку ногой, кое-как избавился от разводов, и присел в кресло. Да, академия сегодня определенно отменяется. Плечо не дает покоя, из проколов сочится.