Когда она вернулась в кровать, то увидела, что дверь опять позевывает, а из нее выпрастывается что-то узкое и длинное, похожее на руку.
На этот раз, закрыв дверь, Маша подперла ее стулом.
Какой уж тут сон. Поднявшись с кровати, Маша босиком подошла к темному окну. Двор напоминал старую открытку с одним загибом. Открываешь, а там шеренга машин вдоль бордюра, доходяга-фонарь флиртует с долговязой березой. Маша захолонула, – мимо дома плыла черная хламида с капюшоном на голове. Остановившись у трансформаторной будки, фигура медленно обернулась и, глядя на Машу, укоризненно покачала головой. Маша отскочила от окна и зажала ладонями рот, давясь криком, словно рвотой.
Через некоторое время окно все-таки притянуло к себе. За стеклом мертвым умиротворенным насекомым распластался опустевший двор. Стало легче… немного.
Маша уже одной ногой была во сне, когда в окно шестого этажа извне постучали. А потом вкрадчиво поскреблись…
То еще утро. На кухне заторможенная Маша залила хлопья молоком недельной давности и нехотя захрустела, глядя в условную точку. Перед Машей возникла босая мать в серых домашних штанах и майке, и жующая Маша тут же подняла взгляд на выключенный телевизор, который вскарабкался на холодильник… Мать работала учителем информатики в гимназии с математическим уклоном. Там же до поры до времени училась и мучилась Маша. А потом из-за неладов с алгеброй, физикой и поведением Машу пришлось пристраивать в гимназию уже с гуманитарным вывертом… Маша почувствовала, как на кухне между ней и матерью выросла невидимая звуконепроницаемая стена.
– Ты хоть что-нибудь учила? Сколько сегодня уроков? – скрестив руки на груди, завела свою шарманку мать.
– Приду в четыре, – машинально отозвалась Маша, с ложкой у рта и мутными глазами в темном прямоугольнике телевизора.
– Когда придешь? – гнула свою тему мать.
– Сегодня пять уроков и классный час, – процедила Маша, надеясь, что впопад.
– В молчанку решила поиграть? Ну-ну… – мать исчезла, хлопнув дверью.
Вздохнув, Маша отправила в рот хлопья, уже размякшие и безвкусные.
…Конечно, Шумилина припоздала на первый урок, на котором препарировали образ Раскольникова и иже с ним… Кристина одновременно перелистывала глянцевый журнал, лакировала идеальные коготки и подкалывала в сети над якобы хаосистом, загнанным на энтропии и всём таком. За партой Маша с тревогой стала поглядывать на приоткрытую дверь кабинета, невольно вспоминая другую дверь, за которой прошедшей ночью шаркала темень. Надо встать и захлопнуть… Встать и… Надо… надо…