Лара кивнула. Не знаю, поверила ли. Она всегда кивала, что бы я ни сказал. И я снова порадовался собственному счастью: идеальная женщина.
Я присел на край кровати и обнял Лару.
– Ты полюбишь это место. Эти белые дома, широкие улицы, фонтаны. И синее-синее небо над ними. И море. Знаешь, иногда невозможно понять, где заканчивается одно, и начинается другое.
Лара снова кивнула.
Она приехала сюда, чтобы отвлечься от серости будней. Приехала в надежде, что смена обстановки прогонит кошмары. И делала все, чтобы это случилось как можно быстрее: устраивала заплывы в море, носилась по пляжу, выматывая себя движением, а в самый жаркий час бродила по сувенирным лавкам, напитываясь впечатлениями. Там я её и встретил: тонкую, стремительную. Смеющуюся наперекор всем бедам!
И теперь я качал её на руках, как младенца, пока испуганное выражение лица сменилось улыбкой.
А потом Лара снова задремала, доверчиво прильнув к моей груди. Её рот слегка приоткрылся, словно приглашая поцеловать эти розовые губы, но я побоялся нарушить и без того тревожный сон. Пусть отдохнет.
Уложив свою принцессу, поднялся на вершину маяка – много-много лет назад его перестроили под жилище. Мне здесь нравилось. Все под рукой. А, главное, никто не помешает. Я даже гостей не приглашал, так не хотелось нарушать это уединение. Лара была первой за много лет женщиной, которую я привел в свою крепость.
Миновав каменный постамент, я вышел на круговой балкончик. Внизу ворочалась темнота – волны подгрызали монолит. Они уже много столетий пытались обрушить скалу, но каменная твердь даже не вздрагивала под их ударами.
Глинтвейн остыл, превратившись в хмельной компот. Долетевший со стороны моря всхлип-стон заставил крепче сжать кружку. В ладонь впилась ручка, сделанная в виде горгульи.
Боль немного отрезвила. Глупо метаться в страхе из-за каких-то непонятных звуков, которые и день и ночь издает море.
Я оставался на балконе до рассвета. Засмотрелся на светлеющий край неба и вздрогнул, когда услышал сонное:
– Вот ты где…
Лара прогладила прохладный постамент и ойкнула, когда каменный круг чуть сдвинулся под её рукой:
– Зачем он здесь?
– Когда-то на него ставили керосиновые лампы. Давно, еще до газовых. И крутили… А я просто поддерживаю механизм в рабочем…
Лара не дослушала. Город у подножия маяка был интереснее и, перевесившись через перила, выдохнула восхищенно: