Кольский - страница 2
Этот самый Кольский, мы подъезжаем к гостинице города Кировска и размещаемся в уютных номерах. Долгий полярный день, наконец, подходит к концу, и зеленоватое зарево освещает вершины гор. Устав с дороги, я ложусь спать. А ведь то было не закатное небо, думаю сквозь сон. Через кучевые облака меня приветствовало Северное сияние!
В первый экскурсионный день мы поднялись на хребет Айкуайвенчорр (ущелье голубых озер). Наша небольшая группа, в которой даже 5-летний турист с родителями, внимательные сопровождающие, так что не о чем и беспокоиться. Тут издревле жили саамы (лапландцы), давшие названия всем окрестностям. Правда, сами они тут не селились, жили вдоль моря, а хибинские хребты считали гиблым местом. Они верили в существование каменных великанов, охраняющих свои горы. Одна из гор похожа на согнувшегося старика, сейда, а ему «хоть монетку, хоть конфетку» полагается дать и попросить хорошей погоды. На жертвоприношение сейду решился только 5—летний турист, полив у подножья горы чая. Лес сменяется тундрой, и вот мы поднялись к вершине, покрытой зарослями мха, кустами черники и ягеля. А оттуда открылся изумительный вид на голубые озера, к которым нам предстояло спуститься. Мы обходили огромные валуны, обросшие лишайником, и правда живые: наступи на него, и он начнет крутиться туда-сюда. Вспомнились тролли из мультфильма «Холодное сердце», полулюди-полукамни. Точно такие и тут, мохнатые валуны, притащенные сюда ледником. Вдоль склона расположилась целая армия мшистых троллей, сидят, молчат, и вдруг один как покатится вниз… Уютные камни, округлые, мягкие, совсем не страшные. На них, как на стульях, можно посидеть-отдохнуть. Я поймала себя на мысли, что попала в сказку, с мифическими существами и чудесами…
Глава третья. Пик погибшего альпиниста.
– Тот перевал называется «пик погибшего альпиниста», – рассказывает экскурсовод.
– Да, а когда он погиб? – Спрашиваю.
– Где-то в 90-х.
… Не то, думаю, мои родители были здесь значительно раньше. Когда еще не было в помине ни меня, ни моего старшего брата, когда они еще даже не стали парой, а были одной дружной студенческой командой, любившей ходить в походы. Там всё держалось на харизме моего отца, вдохновителя и организатора, но прошли года, и одна за другой отвалились от компании дядя Гриша (уехал жить на Алтай), дядя Володя (укатил в США), разбежались Саша и Маша, и сами мои родители обзавелись новыми супругами и продолжили жить под другими флагами. То вкусное очарование детства, где мама печет ватрушки на кухне и поёт колыбельную перед сном, – его не вернуть, как не вернуть и сами детство. И с удивлением смотрю на суетящуюся у прилавка старушку; «Ужель та самая Татьяна», спрашиваю себя словами поэта. Жизнь пролетела, как птица в небе, а душа отца уже давно упорхнула в небеса… И всё же, их общее начало, и моё с братом существование стали возможными именно тут, на Кольском.