Желудок в очередной раз булькает и присасывается к позвоночнику.
Я с лязгом, с досадой захлопываю входную дверь, топаю на кухню. Ревизия запасов приводит к неутешительным итогам: шесть банок тихоокеанской консервированной макрели, пакет жёлтого полосатика и нескончаемая коробка шоколадных батончиков «Сникерс».
Покачав в руке увесистую макрель, я запендюриваю её обратно в ледник под подоконником. Плескаю в сковородку растительного масла сантиметра на два и ставлю её на плиту. В кастрюльке замешиваю блинную смесь, вываливаю в ней батончик. Масло вовсю шкварчит, плюётся, я накрываю сковородку и убавляю газ. Синеватое пламя облизывает чугунные бока и уносит меня куда-то в Афган, а из него – к статье об анонимных исследованиях и к садо-мазо фотографиям.
В чем связь?
В самой Веронике Игоревне, которая вмещает в себя эти слои, подобно бесконечной, непостижимой вселенной?
Телефон в кармане кукарекает.
Чувствуя невнятную тревогу, я проглядываю меланхолическое сообщение Валентина и покрываю смесью ещё три сникерса. Вилкой опускаю батончики в масло и жду, когда мои жертвы обжарятся до золотистой корочки. По кухне расползается душный, сладкий аромат выпечки. Я вытаскиваю пирожки по одному, гордо оглядываю и обсыпаю сахаром.
– Скучала по этому, – доносится из-за спины голос Дианы.
От неожиданности батончик выскальзывает из моих рук, с тяжёлым стуком таранит блюдце и плюхается на светло-бирюзовую скатерть.
Отлично. Отлично! Ещё одно жирное пятно на моей репутации. Что бы я без него делал?..
– Блин!.. Обязательно говорить под руку?
Диана – куртку она сняла и осталась в камуфляжных штанах и футболке с кровавым осьминогом – виновато улыбается и пинает новенький линолеум «под дерево».
– Бывает и хуже.
– Да ладно? – Я запихиваю пирожки в ледник. В лицо пыхает холодом и запахом мёрзлой рыбы. – Хуже, чем анонимные исследования на миллион рупий? Хуже, чем плётки-наручники? Хуже, чем избиение человека до реанимации?
Диана опускает взгляд, складывает руки на груди. Сердито качая головой, я достаю остуженные пирожки, стукаю тарелкой о стол и хватаю один. Разгрызаю. Зубы ломит, язык сковывает морозом и сладостью.
Диана со скрипом отодвигает светло-бирюзовый стул и садится рядом. Берет двумя руками запечённый сникерс и с хрустом вырывает кусище. Так, наверное, гиена вырывает мясо из добычи.