– Но лихорадку же можно снять? Это ведь не проклятье и не сглаз? – обеспокоенно спросил Осаин. – Я не почувствовал ничего такого…
– Я тоже не чувствую. Значит, сейчас уберём. – Обалу закрыл глаза и пожалел, что рядом нет Эвы с её ласковой, тёплой аше. При мысли о том, что он долго ещё не посмеет показаться на глаза сестре, у Обалу снова болезненно сжалось сердце. Но сейчас не было времени думать об этом. Он собрался с силами – и его аше цвета стали, колючая, искрящаяся холодными бликами, вошла заточенным лезвием в облако боли, окутывавшее незнакомца. Тот вздрогнул, хрипло выругался сквозь зубы – и затих.
– Кто это такой, дон Осаин? – спросил Обалу час спустя, когда они со стариком сидели на тёплых от солнца ступенях веранды, пили кофе и смотрели, как птицы скачут по ветвям мангового дерева. – Ваш друг?
Старик, помедлив, кивнул.
– У него такие же наколки, как у нашего Ошосси. Он пришёл из тюрьмы?
И снова молчаливый кивок. Плод манго мягко шлёпнулся в мокрую от росы траву возле крыльца. Обалу протянул за ним руку.
– Кто займётся его ори? Я не понимаю, как он может со всем этим спокойно жить.
– Он и не может, – отозвался дон Осаин, допивая кофе. – Но это после… после. Сейчас Рокки просто надо спать.
– Его зовут Рокки? – усмехнулся Обалу. – Как в старом кино со Сталлоне? Тюремная кличка?
Осаин не успел ответить: за калиткой послышался приближающийся рокот мотора. Машина остановилась. Хлопнула дверца. Открылась калитка – и во двор ввалился Шанго. За поясом его торчал пистолет. Футболка была почему-то насквозь мокрой.
– Ты?.. – ошалело спросил Обалу, ожидавший увидеть кого угодно – но не своего старшего брата. – Здесь? Что стряслось?
Шанго покачнулся, неловко ухватившись за перекладину калитки, – и Обалу понял, что брат смертельно пьян. Мобильный телефон вылетел из заднего кармана джинсов Шанго и упал на сухие листья рядом со шлёпанцем Обалу.
– Ты вёл машину в таком состоянии? От самой Баии? В чём дело, Шанго? Что-то дома? С Ошун, с детьми? Я могу помочь? Может, позвонить маме?
Шанго уставился на брата в упор, словно не узнавая. Нахмурился. Сипло выругался, снова качнулся – но на ногах удержался. В этот миг разразился звоном телефон на земле. С его экранчика призывно улыбалась совершенно обнажённая Ошун, и против воли Обалу ощутил испарину на спине.