– Но здесь же ничего больше нет! Взгляни сама! Та-ак… а это что такое? Фу, какая мерзость… Тебе нужна эта рухлядь, или выкинем?
Оба изумлённо приняла из рук Йанса влажный свёрток, в котором едва угадывались пёстрые, покрытые плесенью, почерневшие от времени и сырости нити. Отвалившись, со стуком упала на пол проржавевшая пряжка, – и Оба вспомнила!
Четырнадцать лет назад на улицы Города Всех Святых обрушивался ливень. Дымящееся небо вспарывали синие молнии. Их вспышки озаряли комнаты дома в кондоминиуме на Рио-Вермельо. Шестнадцатилетняя Оба с замиранием сердца открыла дверь в родительскую спальню. Матери с отцом не было дома, но они с минуты на минуту должны были вернуться.
– Обинья, поживей! – Чёрный мальчишка лет восьми с лукавой обезьяньей рожицей вошёл в спальню хозяйской походкой. Его красная бейсболка с чёрным козырьком была тёмной от дождя. – Где этот сейф Нана Буруку[17]?
– Ну что вы с Шанго[18] вздумали, ей-богу… – пробормотала Оба, невольно прислушиваясь: не подъезжает ли отцовский автомобиль. – Как это может получиться, что за глупости…
Мальчишка, развернувшись на босых пятках, одарил её широкой ухмылкой:
– Доверься мне, красотка! Эшу[19] знает что делает! Ну – не будем терять время?
Оба, понимая, что сжигает за собой все мосты, глубоко вздохнула и показала на неприметную дверцу в стене.
Эшу сощурился. С минуту покачался с носка на пятку, уставившись на запертую дверцу. Тихий щелчок – и сейф открылся.
– Вот и всех дел… Бери всё, что тебе нужно, – и делаем ноги!
С отчаянно колотящимся сердцем Оба вынула из сейфа и положила на стол внушительную пачку долларов («Эшу, не трогай деньги!»), шкатулку с драгоценностями матери («Эшу, нет, ни в коем случае!»), чековую книжку («Да сколько раз тебе повторять, паршивец?!») и запасные ключи от машины («Малыш, не вздумай: унитаз засорится!»). На пол посыпались счета, фотографии, документы, чеки, старые письма… Наконец Оба нашла то, что искала: свой паспорт и школьный аттестат. Они прятались под стопкой банковских выписок. Оба потянула на себя документы – и вслед за ними из глубины сейфа поползли, сухо шурша, бусы из сморщенных, почерневших плодов величиной с монету в пять реалов, обмотанные лиловым шнурком с нанизанными на него ракушками-каури. Оба, забыв о спешке, изумлённо разглядывала ожерелье. Её мать никогда в жизни не надела бы такое украшение: дона Нана Каррейра, супруга владельца огромной строительной компании «Луар», предпочитала бриллианты от Тиффани и Картье…