Жорж Лоррис на мгновение смутился. Он знал г-жу Лакомб, так как уже не раз имел случай беседовать с нею по телефоноскопу.
– Ваша дочь, сударыня, до такой степени огорчена своей неудачей, что с моей стороны было совершенно естественно стараться ее утешить. Искренняя дружеская симпатия, которую я чувствую к ней с тех пор, как счастливая случайность… Короче сказать: она плакала и грустила, а я не мог видеть её слёз без…
– Я вам очень обязана, милостивый государь, – сухо возразила г-жа Лакомб. – Если моя дочь и на этот раз не выдержала экзамена, то она еще поучится и предстанет опять перед экзаменационной комиссией. Вот и всё тут… Я берусь сама утешить Эстеллу, а потому, милостивейший государь, имею честь вам откланяться…
– He сердитесь пожалуйста, сударыня, умоляю вас, – продолжал Жорж Лоррис. – Мне надо сказать вам еще словечко!.. Я… Я прошу у вас руку Эстеллы.
– Руку Эстеллы? – вскричала г-жа Лакомб, опускаясь в кресло.
– Если вы только будете на это согласны, и если m-lle Эстелла не… Извините пожалуйста, что при моем предложении не соблюдены все принятые в таких случаях формальности, – добавил молодой человек, – но обстоятельства так уже сложились… Горе Эстеллы до того сильно на меня подействовало!.. Прошу вас, Эстелла, не отнимайте у меня надежды!..
– Милостивейший государь, – с достоинством отвечала г-жа Лакомб, – я сообщу о столь почетном для нас предложении мужу, который вам на него и ответит. Что касается до меня лично, то позволю себе только заметить, что вы можете рассчитывать на мой голос, который в семейных делах все-таки имеет известный вес.
Предложение, так неожиданно сделанное Жоржем Лоррисом, свидетельствовало во всяком случае о том, что человек он был решительный. Час тому назад он вовсе еще не помышлял сколько-нибудь определенным образом о женитьбе. Свиданья по телефоноскопу с молодою студенткой хотя и доставляли ему искреннейшее сердечное удовольствие, но он не пытался дать себе отчета в чувстве, побуждавшем его их искать. Слезы Эстеллы неожиданно раскрыли ему состояние собственного его сердца, и он не колеблясь решился слить свою жизнь с её жизнью. Жоржу исполнилось уже двадцать семь лет. Он мог свободно располагать своей личностью и обладал состоянием более чем достаточным для того, чтобы обеспечить себя и жену.