Егор хитро улыбнулся, глянул искоса:
– Будет нужда – сами догадаетесь.
Он вложил два пальца в рот и, кажется, свистнул, только звука слышно не было. Зато волоски на затылке встали дыбом, будто свист этот слышался кожей, а не ушами – он прошел волнением по позвоночнику и защипал пальцы ног. По глади озера незамедлительно пошли круги, взбилась пена, как при шторме, а после из волн вынырнули два огромных морских коня – коньками их язык назвать не поворачивался. Размером они не уступали земным животным, только вместо гривы их шеи были усеяны сверкающими шипами, а за спиной, словно крылья бабочки, покачивались прозрачные плавники. Приглядевшись, Петр заприметил и седла, и блестящую сбрую – похожие на обычные, но сплетенные из осоки.
– Прокатимся верхом, – усмехнулся Егор. – Под водой быстрее.
– Да ведь я… – начал Петр, волнуясь в большей степени за сохранность императорских писем в потайном кармане, но договорить ему было не суждено: Егор подошел вплотную, взялся за плечи и поднялся на цыпочки, вытягивая губы. Дунул сильно, резко – и у Петра в груди образовался пузырь, вдохнуть из-за которого было совершенно невозможно.
– Скорее, не то задохнетесь. – Егор дернул за рукав, затягивая в озеро.
С размаху влетев в воду по пояс, Петр не почувствовал ни прохлады, ни влаги, а проведя рукой по мундиру, ощутил сухую ткань. Сапоги сами скользнули в стремена, пальцы вцепились в поводья, тело без труда нашло опору.
Петр едва успел поднять глаза к макушкам деревьев, мысленно прощаясь с солнцем и комарами, когда новый свист Егора мелькнул кусачим угрем вдоль спины. Конь всхрапнул и пустился под воду. В груди затрепетало, в ушах что-то хлопнуло, на глаза словно надавили изнутри. Петр задержал дыхание, но ничего необычного не случилось, лишь привычный пейзаж сменился вдруг водорослевым лесом, воздух подернулся рябью, а небо пошло нечастыми пузырьками. Петр осторожно выдохнул – получилось. На дне живота, как и на дне озера, копошился неясный страх вперемешку с изумлением, и чувства эти кружили голову, будто подергивая ряской, так что странное плавание запомнилось смутно: Петр лишь отметил, что любопытные мальки так и норовят юркнуть в карманы, а из озерных глубин то и дело доносятся кудреватые звуки гуслей.
Наконец кони выскочили на поверхность. Лес тут был другим, светлым и ухоженным, а вскоре стало ясно, что это и не лес вовсе, а парк, подобный тому, какие приветствуют гостей при посещении богатейших домов Петербурга. В подтверждение образа за деревьями мелькнул фасад, более всего напоминающий Зимний дворец.