Мирэе тоже было забавно, она с удовольствием беседовала и пила коричневый, напоминающий цвет ее глаз, чай.
– Идем в гостиную, Жулия нам сыграет, – предложила после чаепития сеньора.
Жулия взяла гитару. Мирэя узнала звуки и тоже запела знакомую песню.
– Eu chamo a terra, eu chamo o mar, – пели они хором о том, что обращаются к земле и морю.
Жулия начала танцевать с гитарой, к ней присоединились Мирэя и полная, но подвижная сеньора Паола. Сдержанный сеньор Гумерсиндо только наблюдал и похлопывал в ладоши. Женщины взяли часть юбки и поставили руки на бока, застучав каблучками и закружившись. Затем Мирэя подняла руки сбоку и хлопала в такт музыке, не забывая ритмично переступать ногами и постукивать.
Время пролетело незаметно, уже начало темнеть. Выйдя на улицу, Мирэя обнаружила приехавшего мужа и четырех вооруженных солдат. Округлив глаза, она обратилась:
– Ты что на войну приехал… Пусть они уберут оружие! – велела недовольная поведением девушка.
Джордж сидел на лошади с поджатыми от возмущения губами.
– Мистер Лестер, какая неожиданность… – появился в дверях Гумерсиндо и сказал. – Решили посетить мой дом, тогда входите, а если норовите показать силу, тогда готовьтесь к тому, что и мы молчать не будем… – дал понять свою позицию сеньор.
Рядом с Мирэей стояла Жулия, ее напугал приезд солдат.
– Дорогая, ты закончила веселье?.. Тогда поедем домой, – сквозь зубы обратился Джордж к жене.
Ей так не хотелось идти, но пришлось. Они обнялись с Жулией и Паолой, и Мирэя направилась к лошади, которую вёл Ману. Увидев индийца, Джордж выказал пренебрежение, помня, как слуга ушел от них, демонстративно бросив работу. Переведя взор на Гумерсиндо, капитан деловито ответил:
– Если бы я хотел показать силу, то здесь были бы не четверо солдат, а например, мой взвод… – решил похрабриться важный господин.
При своих солдатах он был смел, а когда превосходили по количеству португальцы, то упал от страха на колени, что сейчас вспомнила Мирэя. Сеньор Гумерсиндо являлся не только сдержанным человеком, но и умным, ему была чужда подобная демонстрация и неуместная бравада. Хорохорящийся Джордж поманил рукой жену, словно собачку, и уже более недовольно велел ехать с ним домой.
– Сила есть, ума не надо, – лишь ответил сеньор.
Джордж проигнорировал, Мирэя села верхом, и все поехали. По пути ее разрывало от эмоций, поведение неудачника в постели ужасно задевало, а тут при солдатах прямо само величие… возомнил себя самым главным, смеющим унижать.