– Ты не похожа на англичан, кто ты? – спросил ее некто из присутствующих.
Услышав мужской голос, Мирэя взглянула на сидящего, также скрестив ноги, молодого мужчину, почти юношу, и с робостью в голосе ответила:
– Португалка и испанка…
Сидящие удивленно переглянулись.
– Слышал, что эти все народы не дружат и у каждого своя культура… покажи, какие у вас национальные танцы… – добавил он же.
Раджа же спокойно сидел и с опущенными глазами что-то ел в своей чаше. Было похоже на рис с измельченными иными продуктами. Возле стояли кувшины, у всех стаканы. Посуда, скорее всего, позолоченная или вовсе золотая. Мирэе было трудно смотреть на сидящих, она лишь уловила разнообразие их одежды и яркие краски, особенно у женщин. А вот на радже было нечто вроде запахивающейся темной туники по пояс, внизу шаровары. По велению разговорчивого мужчины заиграл один из музыкантов, что сидел сбоку от Мирэи у стены. Музыка была незнакомая девушке, звучал интересный щипковый инструмент, однако не гитара или арфа. Ей совершенно не хотелось танцевать, будто оцепенела; она продолжала стоять, тогда одна из зрелых женщин на веселой нотке сказала:
– А в шатре, говорят, не была такой стеснительной… Не упирайся, следуй просьбе… – посоветовала она.
Мирэя послушалась и сначала слегка застучала туфлями по мраморному полу, затем стала усиливать стуканье и не спеша поворачивалась вокруг себя. Девушка поставила руки на пояс с частью юбки в ладонях и, закружившись, с силой затопала. От попавшего в каблук камушка стук оказался весьма громким и со скрежетом. Мирэю сбивала неуместная музыка, и она уверенно повернулась к музыканту и показала перестать. Тот опешил и сразу взглянул на сидящих. Женщина кивнула, тогда он перестал. Мирэя подняла руки и захлопала в ладоши, продолжая ритмично семенить и стучать. На звук обратил внимание раджа и поднял нахмуренный взор. Он увидел грязные туфли пленницы, в каблуках застряла трава, на подошве земля. Одна его бровь поднялась, вслед обе искривились. Форма бровей у него была похожа на домик, примерно, как у Мирэи, только они пышнее, более выразительные и подвижные, а кончики совсем слегка опускались вниз или еще загибались… Мирэя разошлась не на шутку, подняла руку перед собой и стала прыгать в танце, как делали португальцы со взмахами ног. Сидящие захихикали, девушка, у которой полные щеки, вовсе засмеялась. Мирэе стало стыдно и неловко, но одновременно возникло негодование. Тот же мужчина показал ей остановиться.