Синеглазый Эдэр не отступил:
– Так значит так. Заберу ее себе. Заплачу все, что надо.
– И ты готов бросать деньги на ветер? – возмутился седовласый.
Гигант равнодушно пожал плечами.
– Вот! Во-от! – взметнулся толстый юнец. – Эдэр просто хочет влезть без очереди! Забрать женщину, которая предназначалась мне! Что скажут люди, когда узнают, что сыну командо все дозволено?!
– Забываешься, Áмос! – рявкнул на него седовласый, а советник с бородкой шикнул на жирдяя со своей стороны.
«Ого, сын командо! А это, может быть, сам командо?!» – ахнула про себя я, сообразив, что вижу перед собой самого главного из глоссов, да что там глоссов – повелителя всего Диктората, о котором у нас говорили, понижая голос, наполняя слова ужасом и ненавистью.
Толстяк отступил в страхе и принялся кланяться:
– Простите, Верховный. Простите! Я не хотел… Я преклоняюсь перед вашим величием. Только ваш сын…
– Будешь распускать язык, скоро его лишишься, – грозно предупредил командо.
Я вздрогнула и уставилась себе под ноги. От ощущения, что меня продают, словно ветошь на рынке, сдавило в висках. Внутри кипело возмущение, смешанное с омерзением и злостью. Нёбо опять свело привкусом железа. Я скосила глаза на толстяка – у того обильно вспотели нос и шея. От одного вида его слюнявого, губастого рта стало до тошноты противно.
– К тому же, никто еще не доказал, что она не детородна, – поднял палец родственник толстяка.
– Зато наверняка опасна, – сказал Эдэр. – Судя по тому, что произошло на площади. Помеченные быстро умирают после проявления дара. Но раньше они хлопот другим не доставляли. А эта наверняка дел натворит, если не запереть.
– Это все твои выдумки, Эдэр, – пробормотал Амос.
Гигант усмехнулся и обернулся ко мне:
– Расскажи-ка им про молнию, чумашка.
Не знаю, какой паук укусил меня за язык, но терпеть все это больше не было мочи. Я вскочила на ноги и гордо выпрямилась:
– Я не чумашка. У меня имя есть. Лиссандра. И ничего рассказывать я не стану! Думаете, не найдётся силы повыше вашей? Духи всё видят…
– Что это еще за явление? – удивился зубастый член Совета.
Другие возмущённо привстали.
– И не вам решать, сколько мне жить осталось. Это решают духи!
Эдэр нахмурился и положил ладонь на рукоятку меча:
– Это как раз нам решать, чумашка.
Я не стала дожидаться, пока он перережет мне горло, и припустила со скоростью дикобарса наверх по лестнице. Кой чёрт меня дёрнул?!