Все устремили взгляды на Лиссандру, но та не смутилась, наоборот, с достоинством расправила плечи.
– А Тима как м-мутанта полагалось зверски убить. Н-неудачный экземпляр. П-прости, Тим, – продолжал Иван, – а Эдэра, н-наследника командо, м-между прочим, н-наши приговорили к страшной к-казни. Д-духам решили принести в жертву, потому как у парня ума хватило д-докопаться, что всё н-не так просто, и жрецы не жрецы. Ага. И чтоб вы з-знали, жрецы – это н-наши учёные, р-работающие под прикрытием. «Трудно быть богом» читала?
– Да.
– Т-типа того. Т-только н-наши вдобавок изучают генные м-модификации и смотрят: кто выживет, а кто нет. Представь, б-берёт жрец младенца и типа посвящает духам, а сам вводит разные сыворотки. Или проводит ритуал над б-беременной м-мамашей, п-попутно занимаясь изменениями ДНК эмбриона… К-класс, да?
– Кошмар! Неужели это правда, Ванечка? – еле слышно прошептала Вероника.
Эдэр сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться. Желваки заходили по его скулам.
– И вдобавок там п-проводится п-пилотный проект, хотя это м-меньшее из з-зол. Они ч-чипируют всех, тестируя систему т-тотального с-слежения, к-которую планируют з-затем вводить повсеместно уже у нас. Хотите б-бегать, как собачки на привязи, чтобы н-не потерялись? Под н-надзором всевидящего ока?
Льюн Ти побледнела.
– Такого не может быть…
– М-может. И происходит у вас, ц-цивилизованных учёных, под самым н-носом.
– Не верю. В наше время? Эксперименты в духе нацистов жуткого двадцатого века? – качала головой Льюн Ти. – Зачем?!
– Я тоже хочу это знать, – жёстко сказал Эдэр. – Но если никто из вас ничего не решает, мы просто тратим время. Я пробьюсь к тем, кто может ответить и прекратить это.
– Погоди, – отмахнулся от него доктор. – Я как раз об этом. Люся, понимаешь теперь, почему именно тебя я позвал объяснить гостям, что к чему?
Продолжая отрицательно покачивать головой, девушка закрыла руками нижнюю часть лица. Когда она отвела руки, показалось, что девушка внезапно повзрослела и осунулась. Льюн Ти медленно заговорила:
– Нет, я не хочу, не хочу просто, извините, Михаил Петрович. Я не смогу…
– Подумай, Люся, ты же хороший человек! – с нажимом произнёс врач.
– Я… я ничего не скажу никому, кто вы и откуда, но остальное… нет, не просите меня.
– Понимаю, тебе нужно время, – по-отечески произнёс доктор. – Походи, подумай. Не будем давить.