– Спасибо, Венафр. Твое пожелание я учту."
Подмастерье проводил Венафра, который действительно имел вид утомленного и расстроенного человека. Фрин и Вакк играли, и ничто не свидетельствовало, что их игра близится к концу.
– Ребята! – обратился к ним Менестор. – Закругляйтесь! Здесь пока еще не игорный дом.
– Что ты к нам пристал? – беззлобно ответил Вакк. – Почему ты не спешишь к своей любимице ?
– Пусть отдохнет немного. Заслужила ж она после шестерки каменотесов маленький перерыв, – ответил Менестор.
– Менестор, не беспокойся. К твоему выходу нас здесь уже не будет. Я думаю, мы не очень шумим и не мешаем нашему хозяину, – высказался и Фрин.
– Вас никуда водить нельзя, – рассмеялся Менестор и вышел из комнаты.
Подмастерье подошел к играющим.
– Мы скоро, – сказал Фрин, стараясь не отвлекаться от игры.
Мохтериону стало неловко от того, что его приближение было истолковано как желание поторопить их, что соответствовало истине, и он поспешил перейти в комнату. Пока Фрин и Вакк находились рядом, в ритме ожидания очередного клиента не произошло никаких изменений, но, когда они встали и собрались уходить, Подмастерье мгновенно ощутил одолевающую его усталость, и самым страстным его желанием стало желание скорейшего завершения столь удачного во всех других отношениях марафона.
После уходя Фрина и Вакка Подмастерье стал приводить галерею в прежний вид, и благотворное занятие легким физическим трудом выручило его и на этот раз. Когда Менестор освободился, Подмастерье, мысленно высчитав, примерно какое время провел он с Аколазией, поспешно извинился, и опять-таки мысленно, перед ним. Менестор был в этот день неуязвим. Сперва, глядя на него, Подмастерье подумал, что у Менестора прибавилось энергии после сеанса с Аколазией, но, почувствовав неестественность такого заключения, и невольно сравнив его с собой, понял, что энергичность Менестора обусловлена утомлением.
– Как Аколазия? Поддерживает репутацию? – спросил он.
– Еще семь раз семерых подкинет, – ответил неунывающий Менестор и потянулся к защелке двери. – До скорого!
– Заходи, Менестор, заходи! Я тебе всегда рад, – попрощался с ним Мохтерион.
Он вошел в залу не сразу. Ему не хотелось встречаться с Аколазией. Медленнее, чем обычно, стеля себе постель, он надеялся, что за это время она успеет не только прибрать залу, но и подготовиться к свиданию и даже уйти. Прислушиваясь к звукам из залы, он представлял себе движения Аколазии, и когда они прекратились, догадался, что зала готова для очередного приема.