Другое дело, если бы он, Артур Илларионович, надумал закрыть лабораторию. А что, очень даже просто – за одну ночь вывез бы все на фиг, заварил бы стальную дверь и чао! Но понятно, никогда он на это не решится, вот этого-то ему и не позволят. Сразу, может, и не убьют, используют рычаги, которым-то несть числа – те же льготы, те же кредиты, да мало ли! Нет, никуда ему не спрыгнуть, крепко он влип, по самые помидоры!
Со временем Покотилов притерпелся, старался и не думать об этой лаборатории, словно о хронической, но не неотвратимо смертельной болячке, вроде диабета или язвы желудка. А вот теперь приходилось думать. И более того, именно от него перепуганные подельники ждали кардинального решения или, может быть, чуда.
* * *
– Откуда известно, что ваша самоубийца, Кравцова, отправила письмо в «Московский комсомолец»? – спросил Артур Илларионович. – Только со слов этого, как его, Пукина?
– Факт поступления письма в редакционную почту подтвержден, – сообщил Андрей Крапивин. – Я проверял, по своим каналам.
– Лабораторию придется закрыть, срочно! – сказал Покотилов тоном, исключающим обсуждение.
Оба его партнера молчали, обдумывая сказанное.
– Здесь можно курить? – громко спросил Крапивин, так чтобы слышала буфетчица.
– А, курите, все курят, – махнула та рукой.
Элегантный Крапивин извлек золотую зажигалку, трубку и затеял процесс раскуривания.
В кафе друг за другом вошли три девицы в довольно коротких платьях. Они заказали кофе и расположились за стойкой, перебрасываясь коротким фразами и поглядывая на притихших за столиком мужчин. Возможно, молодые дамы работали на стендах выставки, возможно, предоставляли услуги эскорта или совсем уж откровенно занимались проституцией. Во внешности всех троих присутствовало сочетание красоты и вульгарности, причем, в такой пропорции, что вынуждало думать именно о третьем варианте.
– Если мы закроемся, нас могут не понять, – задумчиво проговорил второй приезжий, глядя на Крапивина, словно ища у него поддержки. Но Андрей нарочито отвел глаза, вроде как с интересом рассматривая девушек у стойки.
– Боишься ты ответственности, Вадим Петрович, – усмехнулся Покотилов. – Ну, так, а я на что? Меня поимеют и высушат, такова жизнь.
Вадим Петрович Пинчук, заместитель генерального по общим вопросам, так значилась его должность в «К.С.П.», не принял шутливый тон, он был настроен более, чем серьезно.