Братья стали тянуть его назад. Он вырвался, упал в грязь и громко закричал:
– А-а-а, Адария, сердце моё, где же ты?!
Весь первый день Адария провела в седле впереди главаря массагетов. Младенец всю дорогу молчал, она даже подумала, что погубила его. К вечеру она едва держалась. Уже поздно ночью добрались до одинокого деревянного дома. Во дворе под навесом на привязи стояли распряжённые лошади. Чуть живую, её опустили на землю и повели в юрту, покрытую грубым войлоком. Там оказалось несколько мужчин и две женщины. Собравшись в тесный круг, мужчины тихо о чём-то переговаривались между собой, молодая женщина потерянным взглядом смотрела в пустоту, вторая, средних лет, заинтересованно обернулась на юную мать. Адария прислушалась к дыханию сына: оказывается, всё это время он крепко спал. Она развязала узел, нашла большую ткань, порвала её на несколько частей. Ей ещё никогда не приходилось пеленать детей, но сейчас раздумывать над этим не было времени. Только приподняв край использованной пелёнки, она увидела чёрную тряпочку. Сначала Адария хотела её отбросить в сторону, но, когда взяла в руку, почувствовала что-то твёрдое и положила в карман. Надо будет потом посмотреть, что это. Она быстро завернула сына в чистую пелёнку, приложила к груди и сверху снова укутала своим уже свободным кафтаном. Отвернувшись к стене, стала кормить младенца.
– Как звать ребёночка? – услышала она за спиной женский голос.
Адария растерялась. Она об этом совсем забыла.
– Ещё не назвала? Ребёнку надо дать имя сразу, как только он родился. Духи любят порядок. Раз пришёл в этот мир, значит, должен получить имя и благословение предков.
Имя должен дать отец. Ак-Бору ни разу не обмолвился при ней, как хочет назвать сына, – ни до рождения, ни после. Адария немного подумала.
– Имя моего сына Полат, – тихо произнесла она.
– «Сильный», это хорошо, имя определяет будущее человека и его судьбу, – улыбнулась женщина. – Нас всех, кто здесь находится, отвезут на невольничий рынок и продадут. Но ты не бойся, ты справишься.
В юрту вошёл мужчина и принёс ей глубокую посудину с едой.
– Атаман велел тебе поесть, – грубо проговорил он.
Адария только сейчас вспомнила, что давно не ела и что у неё пересохло во рту. Она посмотрела на мужчину, хотела сказать об этом – и осеклась. Имеет ли она право о чём-то просить этого человека? Но он, похоже, всё понял сам.