− Приступай к работе, раз охота. Поглядим, на что ты гож, − сказал учитель, детскую скамеечку занимая.
Рукоятка меча точно приросла к ладони, из лезвия выскочил щиток своеобразной формы, снаружи кисть прикрыл. Не иначе, чудеса начинаются именно так. Ну, сейчас устрою показательное выступление!..
С непривычки, пот уж застилал глаза. Меня хватило минут на пять, когда ни меньше, к сожалению. Просто дерево особое попалось, рубиться не хотело. Но это ничто по сравнению с тем, что случилось после, − проклятые истуканы ожили и пошли в атаку! Я так и не сообразил, что удерживает их в вертикальном положении. Пока рубил куклу, которая осмелилась преградить дорогу, две другие настигли сзади. Попробовал уходить от ударов по киношному, − четвёртый воин зашёл мне в тыл и хорошенечко достал… Такую боль я не испытывал давненько.
Одним словом, я смертью выскочки нетренированного пал, о ком не помянут потомки, красавицы не сложат песен. Последнее, что я запомнил, − учителя решение и его спину. Без цветов и маршей, покидал он зал.
Вышел в путь − не оглядывайся.
Второй концерт Рахманинова пронизывал комнату посредством двух махоньких колонок, подобно жёсткому излучению, врывался вопреки моде, предкам, вообще наперекор всем и вся. Андрей отмечал переходы музыки вполуха, колдуя паяльником над платой; сегодня у него получалось буквально всё, пайка выходила из-под рук далеко не последнего специалиста. На краю стола лежала стопка дисков, и наш герой жил в предвкушении праздника: песни Андрея Мисина пришли к нему так удачно по времени, что одолевать сомнения стали: так ли на самом деле мы свободны, как нам кажется?
Крайне редко, но открытия ещё случаются порой. Накануне вечером он прослушал три трека и поймал себя на полном выпадении из реальности. Стены отступили, вместо потолка пространство заполонили многоступенчатые гирлянды с признаками северного сияния. Вместе с музыкой и голосом певца, Андрей пережил настоящее потрясение, которое камня на камне не оставило от прежних кумиров. Они отступили как бы на вторые позиции, напоминая о себе редкими вспышками. И именно поэтому, после Рахманинова, здесь будет звучать совершенно иная музыка, в духе нетрадиционных возможностей.
Но не всякому плану суждено сбыться. Андрей насторожился, головой повёл, − в левой колонке звук уехал. Вместо пропажи оттуда послышались характерные шорохи, как если бы кто перелистывал страницы журнала.