Однако, как легко я принял дар и в ведомости ничьей не расписался! Подобной остротою глаз похвастать может редкий старичок, хотя у половины дальнозоркость. А ведь она даётся, чтобы не беспокоил ум по мелочам, не шарил под ногами, выражаясь мягко. ИНОМУ ДАЙ ВОЗМОЖНОСТЬ, ОН И НЕБА НЕ УВИДИТ.
Я стал помалу озираться. Открытием доволен: здесь я продолжаю оставаться!! Коль так, пора порядки наводить. С горою, что стоит стеною, надо что-то делать; задрал я голову, кричу: «Эй, вы там, наверху! С дороги Заступ уберите!»
Чу − послышалось: то ли хохота подобие, то ли эхо.
Есть средство, коль со мною шутки затевают, − устроился на границе света и тени, развязал рюкзак пошире, стал ширпотребовским ножом ломтями хлебушко нарезать да куркумою щедро посыпать. Без устали нахваливать стал бутерброды, и долго не пришлося ждать, − тень в шлеме на земле тотчас заметил, на ровной линии бугор. Уж и вторая голова над гребнем показалася стены, а тени − на земле, у ног моих; но грянул гром − пропала. ТУТ ТЕБЕ И УДАЛЬ МОЛОДЕЦКАЯ, И ГОЛОД – ПРАХОМ, РАЗ В ПОДЧИНЕНИИ СИДИШЬ.
Едва буханки половину одолел, поднялся на ноги, гляжу окрест да пуще прежнего превозношу:
− От жалость! Бутерброд невиданный изобретал, да радость не с кем разделить. Первого встречного в соавторы могу определить.
И оправдался мой расчёт.
− Как это не с кем? − многократно повторилось горным эхом. − Волнуюсь исключительно, срок годности твой бунтеброт не износил, однако, как сапоги я?
Кто ж ещё? Сам Старшина, Рыжая Борода.
− Кричи, сам знаешь, не кричи − два часа, как из печи.
− Врёшь! Вот бы… − он закашлялся. − Отстань!.. Извини, то не тебе. Дружина оголодала, так сказать, не за себя прошу, за рать − голодную ораву.
Задираю голову.
− Ты нам дорогу заступил, а мы − корми? Чудно придумано, не правда ль?
Гремело − думал, дождь пойдёт. Тень подсказала: главу терзает неприятель − приятель с рыжей бородой.
А не по вашей милости, скажи? Чтоб дело миром порешили сразу да по рукам ударили, − так ведь понудили по следу вашему тащиться да веред чинить.
− Миром, говоришь? Кто сейчас мешает?
− Попирать дружину мою славную как бросите… Эй, да где ж второй?
− Подкопы чинит.
− Считаешь, выйдет у него?
− Он у меня упрям, и отступления не знает.
− Тут и конец ему пришёл! − возликовал удачей Старшина, своим навешал поручений. Свистали ветры − руки потирал; присматриваюсь я − хребет так и просел, фундамент выветрился точно. Слышу сверху: − Ну, а как теперя? Бунтеброт даёшь?