Вращая помаленьку нижний ряд, приметы местности я восстановил, как их запомнил, от Арки до заставы. Колдун кивал, разочарованье предвкушая. Сейчас! Я сделал ложный выпад, будто бросить кубики ему собрался. Как он хватал руками воздух, перебирал молекулы азота с кислородом, пока не сообразил:
− Я допускаю и прощаю резвость юного ума. Я многое готов простить, но предметом этим… Боюсь, подумать надо. Нет, не могу! Твои поступки и слова − дешёвка!
− И на такую ты попался. Скрипеть зубами брось, иначе удалю… − Подумав чуть, твёрдо прибавил я: − Удалю не только от себя, а с этой шахматной доски.
Колдушка сделал над собой усилие, и через миг я не узнал его. В миру, будто экскурсией теленок соблазнился, экстремалом побывать на бойне:
− Отныне я твой раб.
Я к кубикам вернулся. Должно, я нарушал обычай здешний, не испытав благоговенья перед таким поступком да и перед вещицей этой. Современным выражаясь языком, предо мной мерцал экран дисплея, на котором протекала кем-то начатая игра. Сто восемь кубиков, пять вариантов наличия жизни либо полное отсутствие её. Вот, к примеру, женщина из селенья на песчаной отмели бельё полощет. Этажом выше, за лёгкой рябью, кипел страстями люд торговый; чудеса и сласти, профессиональные обманщики и ворьё. Грань слева была занята оленями на пастбище. Правая грань транслировала соревнования, возможно: человекообразные созданья, в униформе чёрной, колодец спешно засыпали.
− Кто такие?
Колдушка подбежал на цыпочках, заглянул поверх руки моей.
− Слыхать слыхал: являются и бродят чужаки, − откуда? с целями какими? − неведомо. − В лицо подобострастно заглянул и выпалил: − Могу понаблюдать, коль хочешь, ведь у тебя других забот полно.
Поприще ведал, говорит о чём. Снаружи грохот нарастал. Я высунулся из дупла, забыв про осторожность. К заставе приближался караван торговый. Судя по количеству штыков, мимо заставы намеревались провезти спроса повышенного товары, в количестве несметном. Уж пиками ощерилась охрана, смельчаков две дюжины от группы отделились основной и устремилися к дубам; на тетивах шёлковых калёны стрелы уж лежали, командиры краткий миг победы предвкушали.
И вновь неведомая сила вмешалась в расстановку сил: будто в штаб меня с докладами позвали, − казармы внутрь отбросило чужой взрывной волной. Стрелы полета я не услышал даже. Через парадный вход, в дубовую она проникла крепость, вонзилась в переборку огорчённо − аккурат, где только голова маячила моя. «Что везём?» − хотелось крикнуть. − «Лечебный насморк», − они могли ответить. Опять же, кто я им? Однако, будь соловьи-разбойники на месте, купцам пришлось бы принять бой и дань обильную, обидную платить, как пить дать.