– Скорее ухмыляется, а вот прежний вид имел очень даже печальный, – не согласилась Лиза.
– Какой такой «прежний»?
– Здесь же другой Гоголь стоял, он переехал во двор бывшей усадьбы графа Толстого на Никитском, где Гоголь провел свои последние четыре года.
– А зачем поменяли?
– Сталину не нравился грустный Гоголь.
– Покажите мне хотя бы одного человека, который нравился Сталину.
Лиза улыбнулась:
– Здесь пролегал его путь от дома к Кремлю. «Каждый раз проезжаю, смотрю на Гоголя, и плакать хочется, а не работать», – говорил он.
– Москва слезам не верит, – согласился Игорь. – Смотрела?
– Не раз. Можно сказать, мой любимый фильм.
– Помнишь сцену, где Катя Тихомирова встречается с Родионом на скамейке?
– Конечно.
– Это снималось здесь, на этом бульваре, только в начале, ближе к «Кропоткинской». Сейчас дойдем, покажу. – Игорь, словно регулировщик, правой рукой указал Лизе путь следования. Через несколько минут они остановились напротив дома номер одиннадцать:
– Вот она, та самая, слегка обновленная.
– Ты серьезно? – Лиза посмотрела на сидевшую напротив них пожилую пару.
– Серьезнее некуда.
– Может, это они? – предположила Лиза.
– Ага, третья встреча, сорок лет спустя.
– А ты откуда знаешь?
– Я же на Мосфильме работаю.
– Тоже оператор? – улыбнулась Лиза.
– Актер второго плана.
– В массовке, что ли?
– Ну да, халтурил студентом. Сколько раз пришлось туда-сюда по бульвару пройти, я тут каждую травинку знаю. Я и раньше Гоголя не понимал, а в тот день просто возненавидел.
– Фантастику, наверное любишь? – рассмеялась Лиза собственной формулировке.
– В смысле?
– С женой мужней шашни разводишь.
– В детстве мне нравился Кир Булычев, – проглотил шутку Игорь и выпустил из своей руку Лизы.
– Ты помнишь его «Сто лет тому вперед?»
– Про Москву две тысячи восемьдесят второго года?
– Да. Она начинается как раз с Гоголевского бульвара будущего.
– Помню, помню. Лесные пущи соседствуют с мягкими подогреваемыми дорогами, а вокруг здания, выращенные из коралловых бактерий. – Вдруг Лиза почувствовала, что рядом с Игорем ощущает себя легко и свободно, как в студенческие годы. Ведь, оказывается, можно еще поговорить просто о фильмах, о книжках, или просто ни о чем, а не развивать бесконечно серьезные темы долга и ответственности. Счастья и безответственности, вот чего не хватало ей в жизни.