А затем случилось невероятное…
Опустился плотный, словно молоко, туман, через который не пробивались даже солнечные лучи. Свет померк, а когда он снова появился, то в рассеявшемся сумраке появилась фигура старого альва. Очень старого, даже по альвийским меркам.
Сидел он в кресле, сделанным самой природой из причудливо сросшихся ветвей огромного раскидистого дерева, уходящего ветвями далеко ввысь и подпирающим само небо над головой. Было и без объяснений ясно, что и Дерево и альв скорее всего ровесники.
– Подойди поближе, – услышал с удивлением Иван. Голос, позвавший его, не соответствовал представлениям парня о возрасте собеседника. Это был живой, наполненный силой голос мужа, а не старика.
– Это Вы мне? – спросил Иван так между прочим, выигрывая время для приведения мыслей в порядок. Хотя и так было понятно, что ему. Рядом кроме них двоих ни одной живой души, за исключением деревьев конечно, но они точно не ходячие.
– Садись. Разговор предстоит нам серьёзный. Я Хранитель Вечного леса, – представился, как бы между прочим, старый альв, игнорируя бестолковый вопрос парня.
Офигеть и не встать. Сам Хранитель… Иван огляделся, протёр глаза, моргнул и даже тряхнул головой, пытаясь осознать, поверить, кто перед ним. Да, он в игре не давно, но там на поляне система выдавала информацию о Хранителе, как о неком божестве, которого никто не видел. При том, что Хранитель знает о всех и про всё в Вечном лесу. Встреча с Ним – это знак судьбы. Лишь он может поведать кто и что такое обрэльф Иван во плоти. Зачем и почему он здесь? Такой шанс упустить никак нельзя.
– Иван, – в ответ сказал он слегка дрожащим голосом, стараясь максимально держать себя в руках, а не кинуться прямо к Хранителю.
Тот улыбнулся и сразу стало понятно, что он о нём знает и так достаточно, а может даже больше чем сам Иван о себе, и дальнейшее представление излишне.
– В мире существует много легенд, пророчеств, сказок, былин и других притч, – продолжил после небольшой паузы Хранитель, – одни сбываются, другие рассыпаются в прах, ничего не меняя, третьи предаются забвению и вспоминают о них, как правило, когда бывает уже слишком поздно и ничего поменять невозможно.
Иван не переставал удивляться изменчивости Хранителя. Сейчас его мягкий и завораживающий голос манил его куда–то в дальние страны, звал совершать геройские поступки и вселял уверенность в исполнении любых, даже самых невероятных, мечт.