Он быстро посмотрел на меня и поспешно добавил:
– Это грубо, прости, он твой отец. Да и он ли это сделал – кто теперь разберет? Не отпирался – не значит признался. Говорят, покончить с собой – это красноречивее признания, – он пожал плечами. – Кто знает? Может, он просто не мог жить без нее…
Я задумалась: эта мысль не приходила мне в голову из-за письма мамы. Но оно, хотя должно было помочь мне разобраться в случившемся, только сильнее запутывало меня.
Дядя Том наконец отложил проклятый шнур.
– Как ты, детка?
– Сама не знаю, – выдохнула я.
– Хорошо, что у тебя отпуск: будет время все переварить, прежде чем на работу возвращаться.
Его слова вернули меня к плану, и я привстала.
– Ох, я… Как раз зашла, чтобы переодеться перед походом туда… Я увольняюсь.
Мне так понравилось звучание этих слов, что я даже улыбнулась.
Дядя Том был шокирован.
– Мэдди, милая, зачем так резко реагировать. Все в прошлом. Ты можешь жить и работать, как раньше, ведь именно для этого от тебя все скрывали – чтобы твоя жизнь была обычной, нормальной…
– Погоди, погоди, – перебила я. – О чем ты говоришь? Я ухожу с работы не из-за нервного срыва. Мне просто незачем работать!
Он выглядел озадаченным.
– Почему?
– Вот черт… Ты не знал…
– Мэдди, да что происходит? – он начал всерьез волноваться.
Я собралась с духом и максимально спокойно произнесла:
– Родители оставили мне приличное наследство, и все эти годы на мое содержание Зоуи ежемесячно получала…
Дядя Том резко переменился в лице, и я догадалась почему. Нет, в нем не было моих сожалений об упущенных возможностях купить в начальных классах игровую приставку или самый большой домик для Барби, не было печали о жизни в маленьком доме. Зоуи ему врала больше двадцати лет.
– Так вот почему контракт, – пробормотал он, чуть шевеля губами.
Он, большой, сильный мужчина, как-то весь поник, съежился, стал меньше в несколько раз. Я почувствовала себя крайне беспомощной и совершенно не представляла, что можно для него сделать. Ужасно не хотелось оставлять его одного и уходить.
Я подошла к нему и обняла сзади за шею, свободной рукой набирая сообщение Джей Си с просьбой приехать. В любой непонятной ситуации нужно обращаться к Джей Си.
Я не особенно надеялась на ответ в такую рань по его, барменским, меркам, особенно после вечерней смены. Но он на удивление быстро ответил, что приедет. Я не утешала, но слушала дядю Тома, который разразился обиженным потоком сознания на тему любви и доверия. Он не дал мне и рта раскрыть, когда я попыталась сказать, что ему не стоит горевать и что мы теперь можем быть свободны и счастливы. Слава всем богам, что я этого не сказала, потому что нельзя человеку, оплакивающему погибшую собаку, немедленно предлагать завязывать со скорбью и завести себе новую.