Ходил и другой слух: мир за барьером жив, но там располагаются враждебные государства, которые захватят Агломерацию, стоит барьеру рухнуть, поэтому существует «тайное правительство», которое выше Центра Командования, Отдела Внутреннего Контроля и Медицинского Совета – оно-то и занято обороной границы.
Существование враждебных государств не доказано, но контакт с ними на всякий случай запрещён под страхом смертной казни.
– Я ожидала, что к тебе начнёт таскаться другая женщина, – гостья не давала уйти от темы. – Я ведь не в твоём вкусе. Тебе нравится колоться о подвздошные кости и с двух шагов не различать признаки пола, – Валентина на секунду опустила взгляд: перекрёсток ремней зажало между полушариями груди. – Надеюсь, это вообще – женщина? – восклицание изображало внезапное подозрение, но Кампари знал: реплика отрепетирована. Ему полагалось, отрицая худшее, признаться в прочих грехах.
– Не вижу смысла это обсуждать, – он прикрылся улыбкой, оставляющей пространство для интерпретаций. – Я сам тебе не нравлюсь, но признаю твоё право на свободу совести.
– Нет такого права, – пробормотала Валентина и уставилась на командора крупными голубыми глазами. – Почему, по-твоему, мы – любовники?
«Нахваталась от меня старомодных понятий», – подумал Кампари.
– Это не секрет, – командор по-прежнему широко улыбался. – Ты предпочитаешь держать меня за… – он заполнил паузу скабрёзной гримасой. – На коротком поводке. Подозреваешь, что я – забарьерный монстр. Или хуже того – резидент, засланный мифическим враждебным государством.
– Ты что, намекаешь на обвинения, предъявленные тебе полтора года назад? – медленно произнесла она. – Это непорядочно. Я была нездорова, – уязвлённый тон гостьи не вязался с напряжённым вниманием в глазах. – Я не из тех, кто предаётся фантазиям о забарьерных чудовищах. Я не верю в тайное правительство по той же причине, по какой не хожу сюда читать молитвы. Я верю в то, что могу увидеть, потрогать, взвесить. Всё прочее – выдумки людей, у которых слишком много свободного времени.
«С некоторых пор слова у тебя расходятся с делом», – подумал он, но прикусил язык, чтобы вынудить её продолжать.
– Но ты мне и правда не нравишься, – заключила Валентина. – В том смысле, что ты – подозрительный тип, Кампари. За десять лет, что я тебя знаю, ты ни капли не изменился.