Ничего, Шанти, простуду скоро вылечат. Выстрелом в сердце.
Нырнула за елку, выбрав самую разлапистую. Мой тюремщик остался метрах в пяти. Вроде и далеко, но вопиюще близко, а уж про приличия стоит набрать полный рот снега и промолчать.
Я с тоской оглядела лежащий впереди лес. Не смотря на снег, в воздухе пахло весной. Весело перекликались птицы, белели пушистыми комочками почки вербы, и там, впереди, меж белых с черными полосками стволов, лежала свобода. Недоступная для меня свобода, потому как бегаю по сугробам я не быстро. И побегом лишь согреюсь, да тюремщика повеселю.
Слева зашумело, заскрипело, запели сухостои, точно ветер решил поиграть в салочки с деревьями. На душе стало беспокойно, и я быстро оправила платье, одернула плащ, а мой тюремщик уже торопил, дергая за веревку. Не мне одной внезапно стало не по себе в оживающем лесу. А деревья и точно просыпались, сбрасывая с веток остатки заиндевелого снега. В чаще гудело и выло на разные голоса.
– Волки? – почему-то шепотом спросил меня мужчина. Я прислушалась. В шуме набирающего силу урагана действительно пару раз прорезался далекий вой.
– У вас оружие, – пожала плечами, не видя особых проблем, даже если стая успеет нас догнать, – отобьемся. А если боитесь, дайте лучше мне. Я хорошо стреляю.
– Вот еще, – оскорбился тюремщик, но оружие достал и курок взвел.
Следующий вой, прозвучавший гораздо ближе, заставил вздрогнуть нас обоих. Было в нем что-то неправильное, а главное – волки не могут бегать так быстро, если только стая обманом не брала нас в кольцо.
– Оборотни! – взвыл вдруг сопровождающий, и точно обезумевший лось ломанулся в гущу елок. Меня дернуло, уронило, протащило по снегу, ударяя о стволы и царапая ветками. Резкий рывок, и движение прекратилось. Я потянула за веревку, та послушно поползла ко мне. Конец был измазан чем-то темным и оборван.
Я вскинула голову, улавливая краем глаза мелькнувшую за стволами тень. Стиснула зубы, медленно встала, прижалась к стволу, готовясь распрощаться с жизнью. Ну какая разница, умру я пару дней раньше или позже? Расстреляют меня или съедят?
Прикрыла глаза, чтобы не видеть того, кто скрывался в елках. Скрип снег, едва слышный в продолжающемся бесноваться ветру. Бешенный стук моего сердца. Обжигающая щеку слеза. Чужое дыхание. Я чувствовала смрад зверя, тяжелый запах свежей крови. Зажмурилась сильнее. Почему он не убивает? Почему медлит?