Полковник Федотенков вид имел утомленный. Вентилятор напротив него с жарой, видать, плохо справлялся.
– В Теремке убийство, – сообщил он.
– Так точно, нам только что позвонили, – отрапортовал я.
– Ну разбирайтесь, меня уже спрашивают.
– Выезжаем!
– Хорошо, держите в курсе. Дело на особом контроле, – он зевнул, и тарелочка погасла.
На меня в упор смотрели две пары глаз – Вася и Кэп.
Вася – это Василиса Кирилловна (бывшая Кощеевна) Безродная (бывшая Бессмертная). Отчество и фамилию поменяла совершенно официально, только инициалы остались прежние. А Кэп – почти восточно-европейская овчарка. «Почти» очень большое.
– Вась, отвезешь? – сказал я.
Она кивнула и стала собираться.
– А я? – спросил Кэп.
– С тобой, конечно. Если получится, след возьмешь.
За время нашего отсутствия вряд ли кого еще убьют, а со всем остальным как-нибудь разберемся. Я повесил табличку: «Временно закрыто. Заявления складывать в ящик». И мы пошли к Васиному мотоциклу.
Вася почти весь год ходит в армейских ботинках, черной футболке с надписью: «Death Metal», кожаной косухе, черной, естественно, и в джинсах. А сегодня по случаю жары надела майку-алкоголичку, так что прекрасно были видны и бицепсы, и трицепсы, и трапеция, и все остальное. Стрижка короткая, золотистые волосы ежиком торчат. А татуировок нет. И с алкоголем и куревом ничего не получается, организм отторгает, это она по секрету как-то сказала. Видно, папины гены.
Мы приехали. Я открыл дверь в Теремок. Народу-то сколько!
– А-а-а! Я этого не перенесу! – верещала Белка.
– Спокойно, все хорошо! – уговаривал ее Енот в белом халате.
Другой медик, человек, мерил давление молодому парню, лежащему на диване.
– Да сделайте что-нибудь! – надрывалась Белка.
– Воды принести? – кричал Волк.
– Укуси за бочок, – советовал Заяц.
В зале было не протолкнуться, все мельтешили, шумели, спотыкались, охали. Я набрал воздуху побольше и гаркнул:
– Тихо! Полиция! Доложите, что случилось.
– Наконец-то! Сделайте что-нибудь! – взвизгнула Белка.
Вася шагнула вперед и обвела публику очень тяжелым взглядом. Все постепенно умолкли.
– Да ничего страшного, командир. Вон, давление сто двадцать на семьдесят, как у космонавта, – сказал медик, сворачивая тонометр.
– А почему на труп вызывали? Почему он так лежит?
– Сон волшебный. Околдовали его. Опасности для жизни нет.