Роковой венец. Любовь между короной и плахой - страница 11
Клавдий рос болезненным, слабым телом и – это утверждала даже его родная мать – умом. Если она хотела подчеркнуть чью-то тупость, то обычно восклицала: «Он такой же дурак, как мой Клавдий!» Ну а император Август его иначе и не величал, как «этот бедненький». Репутация сохранилась за ним на всю жизнь, и она устраивала Клавдия. Калигула, эксцентричный параноик, не особо заботясь об убедительных причинах, активно избавлялся от возможных конкурентов, но Клавдий считался не вполне нормальным в семье цезарей, и, возможно, это спасло ему жизнь.
Император Клавдий. Римская скульптура
Калигула держал его при себе во дворце, где дядюшке была отведена роль шута. Если он опаздывал к обеду, его сажали в самом конце стола и все с наслаждением и радостью забрасывали объедками. Клавдий терпел и улыбался, переводя все в шутку. Случалось, что он мог задремать за столом, тогда ему надевали на руки носки и резко будили. Он спросонок начинал тереть ими лицо – все с наслаждением хохотали.
Клавдий утвердился в своем решении посвататься сразу же, как только ему представили Мессалину. «Эта девочка способна заставить страдать даже евнуха», – подумал Клавдий, украдкой разглядывая свою избранницу.
Для Клавдия это был уже третий брак, но теперь ему в руки падал прекрасный персик – прелестное юное создание с распахнутыми светящимися глазами. Что в них горело таким ясным пламенем: восторг, жизнелюбие, потаенная похоть, – не разобрать.
Они сидели в атриуме. Вдвоем. Все остальные гости куда-то удалились, словно сговорившись. Мессалина слегка наклонила к нему свое податливое тело, губы ее соблазнительно увлажнились, на них возникла загадочная улыбка. Рассеянная. Кому она адресована? Ему или же нет? Ее мысли витают где-то далеко…
«Странная у него улыбка, как у сатира. Что за ней?» – подумала в свою очередь девушка. Уголком глаза она тоже наблюдала за Клавдием. От нее не укрылось, что ее тело под полупрозрачной шелковой туникой явно волновало старого слюнявого распутника.
Свадьба Клавдия и Мессалины позабавила Калигулу. Ему чудно было наблюдать, как его дядюшка женится на молоденькой красавице. Свадебная церемония, жертвоприношения… Сам император принимал деятельное участие в празднике, радовался искренне, как дитя, и засыпал подарками молодых. Свадебный пир был также роскошен. Одно только раздражало Мессалину – главным действующим лицом на ее свадьбе был сам Калигула. В золотом венце и пурпурной тоге, расшитой драгоценными камнями и золотом, он возлежал рядом с молодоженами, бросая в сторону невесты красноречивые взгляды. Клавдий старался ничего не замечать и глуповато улыбался… Напудренный и накрашенный, он еще более нелепо смотрелся рядом с юной женой. Мессалина разглядывала гостей и предавалась эротическим фантазиям, представляя себя то с одним, то с другим… И вот на сцене появился тот, кто заставил ее забыть обо всех и вся. Мессалина сразу поняла, что это ее мужчина. Мускулистое, но одновременно стройное и гибкое тело, гордая голова с правильными чертами лица в обрамлении золотисто-каштановых кудрей – вот он, ее цезарь… Хотелось бы, но… Но он был всего лишь мимом, актеришкой по имени Мнестер, правда, обласканным настоящим цезарем. Пока Мнестер был на сцене, Мессалина размечталась, представляя себя в центре разыгрываемых страстей, богиней в поединке с богами. Но фальшивый Аполлон все-таки вернул ее обратно на землю, когда упал на колено, склонившись перед Юпитером, восседавшим за пиршественным столом. Довольный Калигула отблагодарил своего любимца, дав знак новобрачной поднести ему кубок массилианского вина. Руки Мессалины дрожали. Когда она подняла глаза на актера, то прочла в его взоре легкую усмешку превосходства зрелого мужчины над молоденькой дурочкой. Как же Мессалина в тот миг его желала и ненавидела! И трудно сказать, чего в ее чувствах было больше.