. Но сегодня на все легла тень.
Молодого русского пианиста, выступавшего на вчерашнем приеме, сегодня утром нашли мертвым в постели. Вероятно, умер во сне. Его представили королеве. Она даже потанцевала с ним. Такой юный, такой талантливый. Такое горе для близких.
Пение птиц утонуло в глухом рокоте. Заслышав в небе пронзительный вой, королева подняла голову и увидела заходящий на посадку “эйрбас А330”. Если живешь возле Хитроу, поневоле выучишь наизусть все самолеты, хотя узнавать очертания современных пассажирских лайнеров – невелика хитрость. Гул самолета вывел ее из раздумий и напомнил о том, что пора заняться бумагами.
Она мысленно отметила, что нужно будет спросить, как себя чувствует мать погибшего. Говоря по правде, обычно ее не интересовали чужие незнакомые родственники. И со своими забот хватает. Но что-то подсказывало ей: тут случай особый. Ее насторожило, с каким выражением лица секретарь утром докладывал ей об этой новости. Как ни старались подданные оградить ее от волнений, она всегда догадывалась, если что-то не так. А сейчас, вдруг поняла она, что-то определенно не так.
В малой столовой с узорчатым готическим потолком заканчивали завтракать. Управляющий королевской конюшней, архиепископ Кентерберийский, бывший посол в России и другие гости, оставшиеся ночевать, доедали яичницу с беконом.
– Занятный вечер, – сказал управляющий архиепископу, который сидел слева от него. – Не знал, что вы танцуете танго.
– Я и сам не знал, – простонал его собеседник. – Не устоял перед обаянием этой маленькой балерины. Теперь вот в прямом смысле стоять не могу: до того болят икры. – Архиепископ понизил голос: – Скажите, насколько смешно я выглядел по десятибалльной шкале?
Управляющий скривил губы.
– На одиннадцать баллов, как говаривал Найджел Тафнел[8]. Никогда не слышал, чтобы королева так смеялась.
Архиепископ нахмурился.
– Тафнел? Неужели он вчера был здесь?
– Нет. Я о Spinal Тар.
– Бог мой, – смущенно ухмыльнулся танцор поневоле.
Он наклонился, чтобы потереть ногу, и встретился взглядом с сидящей напротив молодой женщиной, изумительно красивой и стройной, как фотомодель. Казалось, ее большие темные глаза смотрят ему прямо в душу. Женщина слабо улыбнулась. Архиепископ вспыхнул, как мальчишка-хорист.
Но Маша Перовская смотрела не на него, а сквозь него. Никогда еще ей не доводилось бывать на таких приемах, как вчера, и она до сих пор смаковала каждую его секунду.