– Уверьте Муссука, что он самый обворожительный и тонкий человек в Азии, и он сделает все, что вы захотите.
– Надоел мне Муссук! Я хочу господства в области мысли, а не в пустом пространстве. Знаете, Полли, я хочу устроить у себя салон.
М-с Маллови лениво повернулась на софе и опустила голову на руку. «Слушайте словеса пророка, сына Барухова», – процитировала она библейский текст.
– Хотите вы поговорить серьезно?
– Непременно, дорогая, потому что вижу, что вы собираетесь сделать большую ошибку.
– Я не сделала ни одной ошибки в жизни – по крайней мере, такой, какой не могла бы объяснить впоследствии.
– Собираетесь сделать ошибку, – повторила м-с Маллови спокойно. – Невозможно устраивать салоны в Симле. К этому слишком много препятствий.
– Почему? Казалось бы, так легко.
– И вместе с тем так трудно.
– Много ли умных женщин в Симле?
– Я и вы, – не задумываясь ни на минуту, сказала м-с Хауксби.
– Скромная женщина! М-с Фирдон поблагодарила бы вас за это. А сколько умных мужчин?
– О! их… сотни, – смело произнесла м-с Хауксби.
– Роковое заблуждение! Ни одного. Они все на откупе у правительства. Возьмите, например, моего мужа. Джек был умным человеком, хотя, может быть, мне и не следовало бы этого говорить. Правительство съело его. Все его мысли и способности к разговору – он в самом деле был прекрасный собеседник, даже для жены, в старые времена – и все это отнято у него, переработано этой кухней человеческих мозгов – правительством. И так с каждым человеком, который находится здесь на службе. Я не думаю, чтобы русский каторжник из-под кнута был способен наслаждаться отдыхом в кругу себе подобных. А все наши мужчины здесь каторжники в золоченых кандалах.
– Но есть же десятки…
– Знаю, что вы хотите сказать. Десятки бездельников гуляют на свободе или в отпуску. Но всех их можно разделить на две категории. Штатские, которые были бы очаровательны, если бы обладали лоском и манерами военных, и военные, которым только не хватает образования штатских. Это – рыночные чайники из хорошего материала, но без отделки. Бедняжки, они, конечно, не виноваты и ничем не могут помочь себе. Штатский может быть терпим только после того, как он лет пятнадцать потерся по разным гостиным.
– А военный?
– После такого же срока службы. Молодежь обеих категорий ужасна. Но таких вы, конечно, будете иметь десятки в вашем салоне.