А Чарли продолжал невозмутимо болтать, загромождая поток чистой фантазии образчиками ужаснейших сентенций, которые он намеренно вставлял. Я дослушал его до конца. Было бы безумием оставить его идею в таких неопытных руках, тогда как я мог так много сделать из неё!
– Ну, как вы думаете? – сказал он наконец. – Я думаю, что назову его «Историей одного корабля».
– Мне кажется, что идея недурна, но вы не будете в состоянии обработать её до конца. Между тем, как я…
– Неужели она может пригодиться вам? Вы хотите взять её? Я гордился бы этим, – торопливо сказал Чарли.
Мало есть вещей на свете более приятных, чем искренность, горячность и неумеренное открытое восхищение юноши. Даже женщина в порыве слепого обожания не пойдёт по следам любимого человека, не снимет своей шляпки с того гвоздя, на который он вешает свою шляпу, и не будет пересыпать свою речь его излюбленными словами.
А Чарли проделал все это. Было необходимо спасти свою совесть прежде, чем я стану обладателем мыслей Чарли.
– Давайте заключим договор. Я дам вам пять фунтов за вашу идею, – сказал я.
Чарли сразу превратился в банковского клерка.
– О, это невозможно. Между двумя коллегами, вы понимаете, если я смею так назвать вас, и как человек порядочный, я не могу. Возьмите эту идею, если она вам годится. У меня их целая куча.
У него действительно было много идей – никто не знал этого лучше меня, но это были идеи других людей.
– Взгляните на это с деловой точки зрения, как это делается между порядочными людьми, – возразил я. – На пять фунтов вы сможете купить достаточное количество поэтических произведений. – Дело делом, и вы можете быть уверены, что я не дал бы вам этой суммы, если бы…
– О, если вы ставите это на такую почву!.. – сказал Чарли, видимо увлечённый мыслью о книгах. Договор был заключён с тем условием, что он будет заходить ко мне во всякое время, когда у него появятся новые идеи, будет пользоваться у меня отдельным столом, чтобы иметь возможность писать, и неограниченным правом изливать на меня все свои поэмы и все отрывки из драматических произведений. После этого я сказал:
– Ну а теперь расскажите мне, как вы пришли к этой мысли?
– Да она сама пришла ко мне.
Глаза Чарли открылись широко.
– Да, но вы мне рассказали очень много о герое, вы, вероятно, читали это где-нибудь раньше?