«Страсть какая! – Улья поёжилась. – Не дай Всевышний встретиться с подобными!»
Правительница подошла ближе к двери, подняла правую руку и стала чертить в воздухе круг из мелких огненных искр, тихо напевая. Охранники не шелохнулись.
«Странно, – Улья оглянулась на них. – Никакой реакции. Они что, не слышат?»
Женщина продолжала петь, постепенно увеличивая скорость напева и громкость. Теперь её голос должны были услышать на другом конце коридора. Но всё вокруг было спокойно.
Слов Улья не уловила, да и мелодия была странная. Этот непонятный набор звуков, и гласных и согласных, произносился без пауз – то протяжно, то коротко, как барабанная дробь. Это было не привычно для слуха и завораживало.
Вслушиваясь, девушка не сразу поняла, что пропустила момент, когда дверь перед ней стала таять в огненном круге и начали проступать очертания детской спальни. В свете ночника были различимы две небольшие кроватки.
Правительница осторожно, поддёрнув повыше длинное платье, переступила порог и внимательно осмотрелась. Затем махнула рукой, приглашая девушку следовать за собой.
– Ничего не касайся! – скорее прочла по губам спутницы, чем услышала Улья.
Заглянув в комнату, девушка оглядела помещение. На всех предметах стояла незримая печать Верховного мага Терлибана, от которой веяло страхом и мощью. Это как тревожная сигнализация, тронь хоть что-нибудь, и всё сразу придёт в движение. И только одному ему, известно, что может произойти – полыхнёт огнём, ударит молнией, появится кто или ты превратишься в жуткое чудовище, в облике которого будешь доживать оставшиеся дни.
Нетерпеливо оглянувшись, правительница, нахмурилась.
«Иду, иду», – тихо проворчала девушка и осторожно переступила порог, стараясь не касаться подсветки круга в виде мелькающих огненных искорок.
Дети спокойно спали в своих кроватках. В комнате больше никого не было.
Правительница Ясина осторожно наклонилась над старшей дочкой и протянула над ней руки. Тихо напевая, она стала двигать руками, словно зачерпывала воду, с краёв в середину и немного приподнимая, пока тело девочки не начало подниматься.
У Ульи округлились глаза, и она закрыла рот рукой, не давая вырваться наружу удивлённому возгласу. Хоть она и знакома с основами магии, но это превышало все доступные ей познания.
Тело ребёнка приподнималось сквозь одеяло. Оно сохраняло ту же позу и плотность, словно лежало на твёрдой поверхности кровати. Двигалось только голенькое тельце, все остальное оставалось лежать, будто внутри ещё находится ребёнок. Это было удивительно! Ни о чём подобном Улье не доводилось слышать, а тем более видеть.