За окном потемнело. Всполохи молний стали ярче. Гром буквально ходил по крыше дома.
Пока Маришка пила чай, полулежа, в позе греческого архонта, я забрался к ней под одеяло.
– Слушай, давай поженимся. Мы будем хорошей парой.
Она весьма характерным жестом указала мне уровень моего мышления – указательным пальчиком постучала себя по виску. А зря! В голове моей уже зрела подлость – ведь мужчина в погоне за ласками женщины хитер на выдумки. Раз она не дает мне к себе прикоснуться – решил я – достану и подсыплю ей возбуждающего средства. Потом подумал – должно, старею: раньше бы мне такая мысль и в голову не пришла.
Маришка запивала пряники чаем все в той же позе, а я, приподняв свой край одеяла, исподтишка любовался эротичным изгибом ее спины, голыми стройными длинными ногами и попой, едва прикрытой тельником. Лично мне никаких возбуждающих средств не надо – достаточно одного взгляда.
Я мнил себя открывателем, человеком науки, прилежным и вдумчивым ученым, исследовавшим законы природы и поведения человека. Возбуждающее средство заложено в женщину самой природой – надо только чуточку подождать, малость подыграть, приласкать в эрогенных зонах, и девушка-кошка может стать гремучей смесью в постели. Я добьюсь своего – не зря же меня со школьной скамьи называют упрямцем. Господь одарил (наказал?) темпераментом холерика и рассудком меланхолика – получился неуравновешенный сангвиник. То есть – не то, не се. Ибо я всегда хотел исключительно одного, чтобы меня оставили в покое.
Теперь я хочу эту девушку-кошку – оборотня, чье полуобнаженное тело приводит меня в такой восторг.
Последний гром громыхнул прямо в стекло, едва не высадив его.
– Ой! – Маришка с испугу обронила поднос. – Что я наделала!
– Да черт с ним! Давай, спрячемся.
Мы залезли с головой под одеяло и прижались друг к другу.
Я не могу не рассказать об этом, ибо оно, может быть, будет полезно для тех, в чьи руки попадет моя рукопись и научит их управлять бурными проявлениями своих страстей. Ведь как говаривал Санек Пушкин – чем меньше женщину мы того, тем больше она с этим лезет к нам.
В тот момент, когда мы полуголые скрылись с головой под одеялом, я понял, чтобы добиться близости с девушкой-кошкой необходимо сдерживать свои страсти. Она уже показала, что чрезмерное выпячивание моих чувств ей неприятно. Не потому ли, что пришла из животного мира? – где секс не признает ни родства, ни дружбы, ни справедливости, ни права (разве только право сильного), недоступен угрызениям совести и не способен к состраданию.