В рядах казаков произошло некоторое шевеление. Сотники переглянулись, пожимая плечами с отсутствующим видом: «Дескать, посмотрим. А там видно будет».
Полковник лишь скрипнул зубами, не желая ничего предпринимать в первый же день своего полковничества…
«Удружил же друг, – удрученно подумал Адабаш, вернувшись в хату, – посодействовав назначению в этот полк…»
***
Прошло некоторое время.
Ситуация с дисциплиной практически не изменялась. Николай Степанович вызвал к себе все того же сотника Лишевьского с приказом немедленно явиться.
Прошло полчаса.
Лишевьский никак не появлялся.
Минул час. Никакого результата.
Полковник вышел на крыльцо. Возле хаты слонялась группа казаков.
Николай Степанович подозвал нескольких из них.
Казаки торопливо подбежали к полковнику.
– Чего изволите, ваше высокоблагородие? – вытянулись они перед начальством.
– Доставьте мне сотника Лишевьского! – приказал командир.
– Зачем я вам? – дерзко переспросил, внезапно появившийся Лишевьский.
Полковник взглянул на сотника прищуренным взглядом.
– Взять под стражу сотника Лишевського! – приказал он стоящим во фрунте казакам, – за неисполнение командирских повелений, и принудительно доставить в полковое правление!
– Есть!
Сотника увели.
Теперь полковник обратился к казачьему старшине:
– Приказываю держать своих подчиненных в доброй дисциплине и строго придерживаться распоряжений полковника и коменданта!
Полковник уединился в горнице полкового правления.
Он пододвинул к себе лист бумаги.
На лист легли ровные строки:
«Сотники и старшина игнорируют приказы высшего руководства. Старшина имел привычки, получив ордер с инструкциями, куда должны прибыть и в какие сроки, в повеленное место едут тогда, когда ему уже схочетца. Такое поведение поясняю двумя причинами:
1. Слабое смотрение капитана Быкова.
2. Упрямства и глупое рассуждение самого старшины.
Писано июня двадцать третьего числа одна тысяча семьсот пятьдесят восьмого года»