– За творчество, – повторила Соня, – за вдохновение.
Мы будто бы чокнулись, и я, бесцельно покрутив в руке кусочек сыра, задумчиво вздохнув, съел его.
– Вдохновение… – повторил я последнее слово.
– Что, – с интересом сказала Катя, – неужели мысли снова покинули тебя?
– Да они и не появлялись, в общем-то.
– Предатели!
– Согласен.
И «с горя» я выпил ещё. Меня поддержали.
– И что же после той книги? – начала снова Катя.
– После той книги всё стало как-то вяло, безжизненно… Без прежней лёгкости, чистоты и желания.
– Быть может, ты просто слишком самокритичен?
– Возможно. Но в творческой работе следует быть таким.
– Да! – неожиданно твёрдо и будто бы сурово сказал Олег. – Но заходить слишком далеко нельзя. Тогда – это уже будет самосуд, а значит, – он помолчал, – до шага в окошко совсем недолго: писатели ведь тонкие натуры. Порой, даже чересчур.
– Прав ты тысячу раз, – улыбнувшись, ответил я, – но как бы это чистое вдохновение совсем меня не покинуло.
– Об этом даже думать нельзя! – оборвал меня Олег, залезая на вторую полку и сверху обозревая пространство. – Забудь и перестань! Литературная дыра, творческий кризис – такое бывает у всех! Почему вдруг ты должен быть исключением? – в конце он будто бы смягчился. – Не боись, твой роман ещё ждёт тебя. А вдохновение вернётся совершенно нежданным озарением, и тогда… Боюсь даже представить… Пятый том «Войны и мира» наконец увидит свет!
– Там будет о настоящей любви, желаниях, мечтах, – продолжила Соня с воодушевлением, – о светлом будущем, которого так ждём… И всё это будет так философски-красиво написано, что… вот она – слава. В один день проснёшься знаменитым и вспомнишь наш разговор в поезде, вспомнишь пророчества друзей!
– Было бы здорово, – рассмеялся я. – Катастрофы, войны, Апокалипсисы… В этом вроде и есть вся соль фантастики, но ведь… вот где они уже, – ребром ладони я поводил у шеи, – и хуже горькой редьки! А писать можно и о другом: о реальной жизни, обыденности, сплетённой с авторскими фантазиями – это всегда даёт неожиданный результат…
– …это и есть то, чего нам так не хватает! – закончила за меня Катя. – Меня всегда интересует один вопрос: почему писатели видят в будущем непременный конец, причём скорый? Неужели кто-то мечтает о вторжениях из космоса; о неравных битвах с внеземным разумом; о пепелищах; парочке чудом спасшихся; об убийствах, криках и стонах людей; о грязи, крови, лязге орудий… о хаосе! Разве кто-то хочет этого? Надо писать, расширяя наш мир, пытаясь создать что-то, а что же выходит? Выходит, что мы жаждем всё уничтожить! Но это ведь не так!