Лорд Гэрли был все еще красивым человеком, очень благородного и властного облика. Его еще очень густые, седеющие волосы были гладко зачесаны назад. На щеках играл здоровый румянец, свидетельствующий о бодрости и энергии.
– Добрый день, сэр, – произнес Делейн, закрывая дверь. – Мне очень досадно, что я так невежливо покинул ваш дом сегодня утром, ни с кем не попрощавшись. Но меня срочно вызвали в Лондон. Я как раз собирался направиться к вам, когда прибыла депеша.
Гэрли пристально посмотрел на Томми и сказал:
– Берите сигару, друг мой. Мне нужно с вами поговорить.
Несмотря на ласковость слов, в тоне лорда чувствовалась какая-то напряженность.
– Мне нужно переговорить с Вами по чисто личному вопросу… Я все надеялся, что вы сами заговорите об этом предмете. Я понимаю ваше финансовое положение.
Делейн почувствовал, как у него задрожала челюсть.
– Как раз по этому предмету я и хотел поговорить с вами, сэр… Видите ли…
– Нехорошо, что вы откладывали этот разговор до сегодняшнего вечера, – перебил его старик. – С ним должно было быть покончено уже несколько недель назад.
У Делейна похолодели ладони. Дрожащей рукой он стал нервно теребить воротник.
– Лорд Гэрли, – собравшись с мужеством, заговорил он. – Я не хочу снимать с себя ответственность за то, что произошло. Но поймите, в каком положении дело. Я – прямо из города, куда меня вызвал наш семейный стряпчий. А до тех пор я не мог с вами ни о чем говорить, так как сам не имел ни малейшего представления о положении своих дел. Стряпчий сам только что закончил их разбор.
– Но тогда вы поступили неправильно, так решительно договорившись с Леонорой. Надеюсь, вы не будете спорить, что это так? Ведь не может быть сомнений в том, что в главных чертах положение дел отца было вам известно. Вы не могли не знать, что он так или иначе был затронут всеми большими банкротствами последних пяти лет.
– Это я, конечно, знал. Но о подробностях у меня не было никакого представления. Вы ведь знаете, что я только что вернулся из Австралии, а моя помолвка с Леонорой состоялась еще до моего отъезда. Надеюсь, вы не будете сомневаться в том, что я считал себя, по своему материальному положению, вправе добиваться руки Леоноры. Если бы я думал иначе, то скорее покончил бы с собой, нежели стал бы появляться с ней на людях. И, – горько закончил он, – в данную минуту я могу только сожалеть о том, что не покончил с собой.