– Вино подойдет. Я бы сейчас выпил.
Марта достала бокалы и жестом волшебника выудила из-под барной стойки бутылку красного вина.
– Я совру, если скажу, что берегла ее для особенного случая. Вообще-то, я иногда пью. Так что алкоголь у меня есть всегда. Помогает расслабиться.
Петров откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Первый глоток показался ему божественным. Будто груз, который он нес так долго, что вес почти перестал ощущаться, наконец, был сброшен, и он мог впервые за вечность расправить плечи.
Он осушил бокал и почти сразу налил себе еще. Сделал большой глоток и посмотрел на Марту:
– Мы правда в аду?
– Правда.
Несмотря на всю очевидность ответа, Петров оказался к нему не готов. Он уставился на свой бокал и выдохнул:
– Я не помню, как умер.
– Может быть, ты и не умирал, – сказала Марта и подлила им обоим еще вина.
– Как же я тогда оказался здесь?
– Думаю, как и все. Шел-шел, и пришел.
– А если я захочу уйти?
Марта пожала плечами:
– Ворота всегда открыты. Просто там, за стеной, ничего нет. Поэтому никто не уходит.
– А здесь? Что есть здесь?
– А здесь есть все, что захочешь. Вот, хотя бы это, – Марта провела рукой, указывая на вино, на стены с картинами, на себя.
Щеки ее раскраснелись, зеленые глаза блестели хитро и вызывающе. И голос… Казалось, если она засмеется, ад разлетится на осколки, исчезнет в белой вспышке. Но Марта не смеялась – только улыбалась тихо и серьезно.
У Петрова в голове зашумел красный прилив. События прошедшего дня вспыхивали калейдоскопом, и одно за другим исчезали во мраке; здесь было вино, и эта женщина, которая откидывает назад свои медовые волосы, и пахнет клубникой, и…
Он закрыл глаза и вдруг отчетливо увидел себя на берегу реки.
Марта сидела рядом, свесив ноги в воду. Она посмотрела на Петрова с прищуром:
– Нас сегодня водили в морг на вскрытие. Все было так, как ты и рассказывал. Холодные железные ящики, а в них – куклы рядами. Безмозглые мясные куклы. Не хватало только игрушечного сервиза, чтобы усадить всех пить чай.
Она все еще заканчивала фразу, когда сквозь реку и берег проступила подвальная комната, тускло освещенная мигающими лампами. И Марта сама вдруг превратилась в лежащую на полу куклу со стеклянными глазами и красным клубничным ртом. Петров срезал ножницами верхнюю пуговицу на ее блузке, и горло перехватило от восхищения.