– Тем лучше.
Иванов завернул за угол, и перед ними возник дом – такой щемяще-знакомый и такой чудовищно изменившийся. Новые хозяева выкрасили его в персиковый цвет, и теперь по обе стороны от порога росла сирень. Только старый вяз, который рос здесь задолго до рождения Марты, все еще был на месте, и дверь осталась такой же красной, как и была.
Иванов поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка. Прошло пару минут, но никто так и не открыл.
– Наверное, мама пошла в магазин. За своими зелеными бутылочками, – сказал Иванов.
Он сразу как будто погрустнел и залился румянцем.
– Она пьет, когда нервничает. Покупает маленькие бутылочки, потому что ей кажется, что так меньше вреда. Думает, я ничего не знаю. Иногда по утрам она очень долго спит, и тогда мне нужно вести себя тихо.
– А твой папа? – спросил Гоша.
– Он с нами не живет. Мы иногда встречаемся на выходных. Но мама говорит, что скоро у него будет новый ребенок, и тогда он перестанет приезжать ко мне.
Гоша подумал, что пока ситуация складывается наилучшим образом. Чем меньше взрослых ошивается рядом, тем лучше для воображаемого друга.
– Так что, будем ждать здесь? – спросил он.
– Нет. Я знаю способ, – сказал Иванов.
Он обогнул дом и стал взбираться на дерево. Гоша сидел у него на плече и старался пригибать голову, чтобы мелкие ветки не лезли в глаза.
На уровне второго этажа ствол раздваивался, и одна из веток вела прямо к открытому окну в торце дома. Иванов проворно пролез по ветке – было видно, что он делает это не в первый раз – и спрыгнул с подоконника в комнату.
Внутри было прохладно и слабо пахло плесенью. Гоша осмотрелся. В углу комнаты стояла односпальная кровать, рядом с ней – письменный стол, к стене напротив прислонился большой книжный шкаф, книги в котором были расставлены по цвету и размеру.
– Это твоя комната? – спросил Гоша.
– Да. Я тут еще не совсем обустроился.
– А где твои игрушки?
– У меня их не очень много. Мама говорит, что уже пора взрослеть. Она не любит всякий хлам. Не любит все, что валяется под ногами. У меня была железная дорога, но сейчас мне нельзя с ней играть. Я вроде как наказан.
– За что? – спросил Гоша, перебравшись с плеча Иванова на аккуратно застеленную кровать.
– А… – Иванов махнул рукой, – Я шумел и плохо себя вел. Заставил маму разнервничаться.
– Но тебе нравится играть с железной дорогой?