Трусы в то время мальчишки моего возраста не носили, и мне было стыдно лежать, вот так, секульком наружу, перед такой красавицей и ловкой девушкой, как Валентина. Я быстро вскочил, схватил с лавки свои парты, и, путаясь в них, стал натягивать на себя. Все сразу засмеялись. Хозяин избы, где мы находились, хлопнул меня широкой ладонью по тощему заду и сунул мне в руки мягкий горячий блин, смазанный маслом,
– Ну, и напугал ты меня, паршивец! Ну, напугал. Как я тебя вилами не поддел – ума не приложу? Считай, ты заново родился. Накось, выпей еще!
Но Валентина отвела его руку:
– Успеет еще он к этой гадости привыкнуть! А, с медицинской целью, – ему достаточно.
– Иван, – обратился мой брат к мужику. По всем, видимости,
они были раньше знакомы» – Одолжи мне до-завтра санки. Я парня
на них домой отвезу, намучался он. А за то, что ты мальчишку
спас и от меня беду отвел, я тебе завтра сам воз сена привезу.
Дай салазки. Во, ведь как, – говорил он растеряно, – воз сена за мной! Ну, по рукам! Я этого бойца, как барина, домой доставлю. Ну, поедем или ты здесь заночуешь? – теперь обратился он ко мне.
Я с радостью закивал головой – конечно поеду! Это не ногами топать. И предано посмотрел на Валентину. Та молча погладила меня по голове.
Я быстро накинул пальто, застегнул на все пуговицы, надвинул шапку:
– Идем! – и цвиркнул по-мужски сквозь зубы.
Валентина закутала меня своим пушистым шарфом, и мы вышли на улицу.
Санки катились. Снег похрустывал. Звезды лучились и весело подмигивали мне, мол, ничего! – жив, будешь – не умрешь! И там, в сверкающей и мглистой вышине, среди ярких россыпей, расправив пушистые крылья, а может, это была накидка из газовой ткани, парил мои Ангел-Хранитель, которого я и потом, много-много раз искушал. Прости меня, Божий Посланец! И не держи на меня сердце. Аз – человек…
А. Васятка так и не женился на Валентине. Не глянулась она его родителям. Не ко двору пришлась.