Почему новый зам этим заинтересовался? Хочет навести порядок?
Впрочем, еще неизвестно, какие цели он преследует. Может быть, как раз наоборот, считает, что проектировщикам переплатили.
Конверты с деньгами им вручали приблизительно раз в квартал, и все суммы Настя отлично помнила. Их трудно было не запомнить, потому что получила она три раза по тридцать тысяч рублей. В первом квартале, во втором и в третьем.
И тут совершенно не вовремя засветился лежащий на столе телефон. Настя быстро схватила аппарат, но он все-таки успел тренькнуть.
– Да, Борь, – прошептала Настя. Почему-то ей было неловко разговаривать при Денисе Геннадьевиче.
– Что ты не звонишь? – недовольно произнес Борис.
Еще бы ему быть довольным: она не позвонила вчера вечером, хотя понимала, что он на нее обиделся. Обиделся за то, что она собралась в положенный ей законом отпуск. Раньше Настя всегда чувствовала себя виноватой, когда он на нее обижался, даже если не прав был он, а сейчас почему-то ее возмутил его недовольный голос.
– Закрутилась с утра. Как ты? – спохватилась Настя.
– Получше. Слабость только.
– Поправляйся. Борь, а… на выходные у тебя какие планы?
Она все время чувствовала присутствие Дениса Геннадьевича, и это отчего-то мешало разговаривать.
– Какие у меня могут быть планы, если я болею? – удивился он.
– А меня Лена в гости пригласила. Завтра.
– Это еще зачем? – не понял он.
– Просто так. Повидаться.
– И ты что, пойдешь? Без меня?
– Да, – подтвердила Настя.
– Ну, как знаешь. – Теперь он обиделся окончательно, но Настю это почему-то не расстроило.
Может быть, потому, что за спиной сидел Ракитин, и ей очень хотелось узнать, зачем ему понадобились эти странные отчеты об их «серой» зарплате.
И Настя, и симпатичная пожилая женщина, и молодой парнишка, смотревший на него с нескрываемым любопытством, написали несколько цифр очень быстро, но Ракитин медлил, сидел и смотрел в пространство, словно задумавшись, пока наконец, как учитель в школе, не собрал протянутые ему листки.
Когда Настя, воровато ерзая, зашептала что-то в трубку, ему сразу стало скучно, неинтересно, а попытки разобраться с оплатой труда показались откровенно глупыми и наивными, недостойными зрелого мужчины, занимающего вполне солидную должность.
Саморукова к этому моменту куда-то исчезла, а он даже не заметил.